– А таксист-то не очень хорошим человеком оказался, – то ли спросил, то ли констатировал Иван Демидович.

– Это ты о том, что он пытался свалить на нас вину за аварию? – улыбнулась Цветкова. – «Они так красочно и живописно рассказывали про соблазнительных девушек, которые танцуют в перьях и чулках, что я сильно возбудился, занервничал и отвлёкся от дороги», – спародировала таксиста Яна.

– Точно! Конечно, мы, артисты, можем сделать с публикой всё, что захотим! – засмеялся Иван Демидович. – Хорошо, что нет такой статьи, по которой пассажиров такси можно было бы обвинить в аварии. А то мы бы сейчас опять поехали к цыганке. Я имею в виду не в табор, а в полицейский участок, в «обезьянник».

– Петру я больше не позвоню, – задумалась Цветкова. – Он что-то холодно смотрел на нас. Наверное, пакует вещи и едет с женой отдыхать. Прячется от меня, чтобы я его больше не дёрнула.

– А я думаю, что он по другому поводу расстроился. Ему не понравилось, что ты никак не отреагировала на новость, что он женился. Наверное, ты должна была расстроиться, заревновать.

Яна посмотрела на Ивана Демидовича и рассмеялась.

– Видел бы ты себя со стороны! Раненый генерал!

– Я не просил медсестру наматывать на голову бинты. Я похож на раненого Щорса, «голова обвязана, кровь на рукаве», – раскатисто пропел Иван Демидович.

– Тихо! А то еще за нарушение общественного порядка заметут.

– А ты серьёзно хочешь в это кабаре? Шока у тебя не будет? Зрелище-то в основном для мужчин, – поинтересовался артист.

– Я бы рискнула.

– Кабаре-бар «Кокон», я могу составить тебе компанию, – предложил свои услуги сопровождения Головко, но ответа не получил, потому что оба вздрогнули от визга тормозов.

– О, это за тобой, наверное, – только и успел сказать Иван Демидович.

Из роскошного черного лимузина выскочил высокий мужчина, по виду аристократ. Его светло-русые волосы находились в творческом беспорядке, а карие глаза горели в ночи.

– Мне кажется, девонька, это твой князь.

Штольберг подлетел к сидящим на скамейке.

– Яна! Да как же так можно?! Ты нормальный человек?! Ты что, опять? Ты пила? – Он бросил взгляд на Головко, растрёпанного, с бланшем под глазом. – Ты предпочитаешь моё общество какому-то бомжу?! – взвизгнул он, схватил Яну за руку и силой потащил к машине.

– Э-э, полегче! – напрягся Иван Демидович.

– Карл, ты что себе позволяешь?! Это же Иван Демидович – заслуженный артист! Мой друг! – упиралась Цветкова.

Но Карл не слушал ее, впихнул в машину, хлопнул дверцей и скомандовал:

– В отель.

Водитель нажал на газ.

Штольберг повернулся к Яне.

– Много же вокруг тебя артистов вьётся!

– Что ты себе позволяешь? – возмутилась Яна.

– Ты живёшь со мной, поэтому веди себя подобающе! Я не могу рисковать своей репутацией.

– Ты оставил Ивана Демидовича одного, у больницы. Человек вдвое старше тебя, получил травмы. Мы могли бы его подвезти.

– Не барин. Может вызвать такси. Я извинюсь перед твоим Иваном Демидовичем, но мне неприятно, что ты вечно где-то ходишь, с кем-то встречаешься, не поставив меня в известность. У тебя странные знакомые. Я бы не советовал тебе быть такой неразборчивой.

– Статус не позволяет? – усмехнулась Яна.

– Думай как хочешь. Ты же отлыниваещь от светской жизни.

– Уволь меня, пожалуйста, от этой кучи улыбчивых гиен, которые мило воркуют с тобой, а сами только и думают, как впиться зубами тебе в горло. Твои светские приёмы – это кошмар! Это ужас, Карл! Ведь все собравшиеся, как правило, люто ненавидят друг друга, и с удовольствием добавили бы из старинного перстня в бокал с дорогим вином смертельный яд.

– Не утрируй!