– А меня Аня зовут, – вспомнила неожиданно, что так и не познакомилась с девушкой как положено.

– Марика, – отозвалась она, представляясь. – Простенькое имечко.

– Какое есть, – пожала плечами я, стараясь не обращать внимания на звуки, окружающие нас. – А здесь живность водится?

– Живность? Крысюки, что ли? Да, Базил не справляется, совсем разжирел на харчах кухарки. Ленится, – словно извиняясь, произнесла девушка.

Было понятно, что речь о коте. Просто больше не представляю, кто еще должен справляться с крысами.

Наконец дверная ручка клацнула, а я очутилась во мраке, который расступился, как только появилась свеча.

– Держи, – впихнула мне в руку подсвечник Марика. – Утром на рассвете разбужу. Быстро приберемся, и поскачешь в академию. Там просто попросишь встречи с ректором, и будет тебе счастье.

– А он всё-всё знает? – Тень сомнения закралась в душу.

– Может и нет, но всяко больше моего. Но это хотя бы попытка найти ответы на твои вопросы.

Я кивнула, а девушка, улыбнувшись на прощание, покинула комнату, оставив меня в одиночестве разбираться со всем этим «счастьем», свалившимся на так внезапно.

Итак, что мы имеем? Я оказалась в другом мире, надежда, что я ловлю «мультики», пока нахожусь в собственном измерении, таяла с каждой минутой всё больше. А парни в белых халатах махали мне ручкой из воображаемого отделения шизофрении и прочих психических расстройств. К тому же, чтобы разузнать про татуировку и прочие моменты, мне нужно было найти директора академии магии. Серьезно? Повеяло известной платформой на Лондонском вокзале.

Отбросив странные мысли, я поставила на небольшую прикроватную тумбу подсвечник и осмотрелась. Не густо, конечно, но здесь было то, что сейчас мне нужно: кровать, тумба, таз и графин с водой. Не густо, но лучше, чем ничего.

Кое-как сняв кеды, куртку и гольфы, я даже не поняла, как заснула. Сны были тревожными, словно видения. Неизвестный в темном балахоне душил меня одним лишь взглядом, красные глаза виднелись из-под капюшона, а татуировка пекла с неимоверной силой, заставляя сжиматься. А потом темнота рассеялась, а я оказалась в аудитории. Вылитый мой универ, только с той лишь разницей, что повсюду были черепа да бутыли с глазами, которые словно живые следили за мной.

Бр-р.

А потом сон рассеялся, а свет ударил по глазам.

– Ну ты и соня, – пожаловалась Марика, раздвигая и поправляя шторы в комнатенке.

Не сразу, но я всё же сообразила, где нахожусь. Вчера так и не было времени всё нормально разложить по воображаемым полочкам.

– Неужели уже рассвет, – проскулила я, прячась под одеяло.

– Хуже. Полдень.

Девушка сложила руки на груди и выжидательно уставилась на меня.

– Что?!

Словно ужаленная, я подскочила на кровати. Какой кошмар. Стоило устроиться на работу, как проспала. Хуже того, что я так и не попала в академию на аудиенцию к их «дирехтору».

– Да-да, – взгляд Марики не знал пощады. – Сегодня был последний день для поступления.

Ёшкин кот! Но если единственный возможный вариант – это встреча с ректором, то я ее добьюсь, чего бы это не стоило.

В жуткой спешке я начала одеваться. Плеснув водой в лицо, я обтерлась собственным рукавом и рванула на выход, минуя Марику.

Общий зал пустовал, но уже блестел, как ёлочка на Новый год. Поразительно. Я была готова начать посыпать пеплом голову, но времени на стенания не было. Выскочив на улицу, я бросила взгляд на название. Это была таверна «Дикий кабан». Не забыть ли, эх.

Вокруг кипела жизнь. Двери выходили прямиком на рыночную площадь. Сразу вспомнилось счастливое детство, когда мы с папой ходили на базар. Да-да, у нас был небольшой рыночный райончик, на котором можно было выбрать наисвежайшие овощи, мясо и зелень. А потом дома сварить наваристый борщ из говяжьих ребрышек, зарумянить хлеб и, натерев его чесноком с солью, усесться всей семьей за стол. Вот это были времена. Потянуло ароматом свежей выпечки, а у меня с грустинкой заурчало в животе.