– Совсем нет. Напротив! Я очень доволен, что все так получилось! – в каком-то отдалении от двери послышался голос «мужа». Чего это он там делает?

– Все-таки издеваешься, – констатировала я хмуро.

– Да, нет же! – заверили меня громко. Послышалась какая-то возня.

– Ты что там делаешь?

– Если интересно, можешь выйти и посмотреть.

– Самый умный? – не скрывая ехидства, поинтересовалась я, заподозрив того в коварстве.

– Может и не самый, но глупым себя никогда не считал.

А любопытство тем временем все набирало обороты. А что, если только выглянуть? В щелку, одним глазком? Думаю, это никак не пошатнет мою принципиальность…

Подкралась к двери, медленно и осторожно приоткрыла небольшую щель… и чуть было не вывалилась наружу. Дверь с другой стороны резко дернули, но упасть не позволили: меня подхватили крепкие руки и вернули в вертикальное положение, прежде чем я успела испугаться близкому знакомству с полом.

– Попалась, – усмехнулись у меня над ухом, и я поспешила дернуться в сторону. Видно, день был явно не мой (как и весь ближайший год, полагаю), я оступилась и вновь чуть не слилась в страстном поцелуе с напольным покрытием. Каменным, кстати говоря. Но, муж у меня оказался ревнивым и такое «близкое» знакомство мне не позволил, ухватив за руку и дернув обратно. От резкой смены направления, я растерялась и практически рухнула на широкую грудь. Для верности меня еще и крепко прижали к себе. Чтобы не глупила, видимо.

– Пусти, – буркнула я куда-то в его грудь, так как отстраниться не было никакой возможности.

А парфюм у Венеса, должна признать, приятный. Быть может, я покажусь странной, но помимо прочих вещей в человеке, я отдавала большое значение и тому, как он пахнет. Злоупотребляющий или, наоборот, пренебрегающий парфюмом, у меня вызывал иррациональное чувство неприязни. Именно поэтому я ревностно относилась к туалету Ивара, самостоятельно выбирая ему одеколоны. Брат, конечно, посмеивался, но ничего против моих странностей не имел. Да и мой выбор, по его словам, Ивара вполне устраивал.

– А падать ты не собираешься? – насмешливо поинтересовались у меня. А вот это уже оскорбительно! Венес что, считает, будто я неуклюжая? Хамло!

– Я – нет. А вот тебе организовать горизонтальное положение могу, если сейчас же не пустишь, – прошипела я, но толку не возымела. – Ты меня слышишь?!

– Я думаю.

– О чем? – не поняла я. Как по мне, так сейчас не тот момент, когда можно придаваться размышлениям.

– О горизонтальном положении, – последовал ответ. – Знаешь, я считаю несправедливым, что теперь весь дом считает, будто моя жена меня изнасиловала, а я этого даже не помню, несмотря на непосредственное участие.

– «Изнасиловала»?! – ушам я своим не поверила, пропустив все остальное. Я даже голову задрала и, на удивление, мне это позволили.

– Конечно, – серьезно кивнул Клим, а в глазах так и плясали черти. – То, что ты меня предварительно оглушила, только подтверждает данный факт, – продолжал он издеваться.

– Я тебя не оглушала! – возмутилась я. Ну… не намеренно и не для этих целей. Короче!

– А мыльница в лоб – чем не оглушение с последующим намерением изнасилования? – не унимался мужчина и если бы он меня предусмотрительно не удерживал, я бы его прибила. А после сказала бы, что в состоянии неконтролируемой страсти!

– Видимо, ты по ней уже успел соскучиться, – прищурилась я. – Встречу могу организовать.

– Только если ты в деталях и лицах повторишь сцену, при которой нас застукала служанка, – не остался Венес в долгу. – Меня очень интересует момент, где ты сидишь на мне «в черном» и пытаешься порвать мою одежду.