Юноша пошел к двери, и, не разворачиваясь, сказал мягким голосом, за которым слышалась самодовольная улыбка:

– Покровительница, прошу, явитесь сегодня к старосте деревни, ему пришло послание с просьбой о помощи.

Он вышел из дома, а она еще некоторое время растерянно смотрела на дверь. Почему он называл ее «покровительница»? Где ей искать этого старосту, и какая помощь от нее требуется? Она обернулась и посмотрела на кинжалы. Значит, это Апагаш и Монгун.

Но где же их ножны, о которых упомянул этот скользкий тип? Кинжалы вообще-то сами по себе возникли в ее руках, взявшись из ниоткуда. Куда же их теперь положить? Гудящая голова разрывалась от накапливающихся вопросов, ответы на которые неизвестно было где искать.

Впрочем, стоило ей только подумать о ножнах своих клинков, как те поднялись со стола, подлетели рукоятями к ее запястьям и скрылись в них.

Вот значит, где их ножны. Значит, это какое-то магическое оружие?

Да кто она, черт возьми, такая?

Родион вышел из дома покровительницы, облокотился на дверь и глубоко вздохнул. В какой-то степени ему было страшно: начавшееся тысячи лет назад скоро должно свершиться. Он был близок к исполнению плана Прародительницы, и понимал, что теперь нужно пристальнее следить за всеми, кто в нем участвует.

Резким движением поправив кучерявые волосы на голове, он обернулся. Никакие способности не нужны были для того, чтобы почувствовать на себе наглый изучающий взгляд рыжей лошади, спокойно бродившей по двору.

Родион ехидно улыбнулся кобыле, та фыркнула и отвернулась. Ничего. С ней он разберется потом.

Он отпрянул от двери и направился на выход с территории покровительницы. Если продолжать находиться здесь дальше, у нее могут возникнуть вопросы. Хоть она и лишена памяти, кто знает, какие именно инстинкты остались у нее? Пока что он не намеревался играть с огнем.

Вчера он даже слегка струсил перед тем, как лишить ее памяти. Последние тридцать лет она была так слаба… А вчера и вовсе упала на самое дно.

Все должно идти своим чередом.

Осталось три жертвы, и к одной из них Марта должна привести. К тому же, Родион рядом с ней испытывал странные чувства, которые у такого существа как он были ненормальны. Ему было страшно.

Странное предчувствие охватывало его рядом с ней. Не хотелось, чтобы она знала кто он такой на самом деле. А с другой стороны… очень хотелось, чтобы именно она знала все о нем и о мире, в котором живет.

Тогда она сломается еще больше. Это ее уничтожит.

Представление того, что она испытает при этом и как отреагирует, будоражило кровь. Он еще не знал, как ему поступить. Пусть все зависит от нее, от того в чью ловушку она направляется и от жертвы, которую она способна принести.

Может, если у Лина все пойдет наперекосяк, будет даже интереснее? Что тогда он будет делать? Какие эмоции испытает?

Было бы приятно поиграть с ней подольше. Сломить ее душу. Уничтожить все, что ей дорого. Вот только время поджимало. Жаль, она не смогла исполнить свое предназначение тридцать лет назад. Что бы она тогда сделала? Возможно, упала бы еще ниже.

Но даже тогда времени наиграться с нею было бы слишком мало. В конце концов, так или иначе ему придется убить ее и всех остальных.

Тихий, нагнетающий страх сидел глубоко в голове и тонким голоском нашептывал о том, как она бессильна. Пожирающее чувство неизвестности сковало на долгое время, не позволяя пошевелить даже пальцем ноги. Ни одной полностью сформировавшейся мысли не посетило Марту за время бессмысленного сидения за деревянным столом в своих собственных объятиях.