– Именно поэтому мы все еще вместе, дорогая.

– Неужели ты так тщательно продумываешь все свои поступки?

– Другого способа жить с пантерой просто не существует.

– Тогда найди себе глупую белочку, которая будет впадать в транс от твоего голоса и приносить пиво по свистку, – повысила тон Эрика.

– Дрессировать безобидных существ это не мое, дорогая, – парировал Альфред.

– О-о, так ты мнишь себя бесстрашным укротителем?

– Всего лишь не позволяю моей домашней пантере превратиться в дикую кошку.

– Ах, вот как? По-твоему, я безнадежна?

– По-моему, ты очаровательна, – Альфред обнял жену за талию и привлек к себе. – Настолько очаровательна, что мне пригрозили смертью, если я тебе изменю.

– Кто пригрозил? – Эрика изумленно замерла в объятиях мужа и доверчиво расширила глаза.

– Боги, дорогая, – улыбнулся Альфред.

– К черту богов! Мне пора, у меня четыре свадьбы и одни похороны,4 – Эрика выскользнула из объятий мужа, подбежала к лестнице и поднялась по ступенькам, уже не слишком торопясь, лениво стягивая с плеч полотенце.

Альфред проводил супругу откровенным взглядом в спину и пониже, зная, что в конце своего эротичного восхождения она непременно обернется, чтобы убедиться: остался ли доволен зритель и не ушел ли он из зала, не дождавшись окончания маленького представления.

На этот раз его ожидал небольшой сюрприз: на верхней ступени лестницы Эрика обернулась и встала в выразительный контрапост. Эта ее постановочная поза, одна из многих, при которых вес тела переносится на одну стопу, а равновесие достигается встречным наклоном линий бедер, плеч и изящной фигурой ножек, на этот раз была настолько шикарной, что Альфред захлопал в ладоши. Эрика, вполне удовлетворенная произведенным фурором, помахала ручкой, сделала эффектный разворот и удалилась той покачивающейся походкой, какой еще Мэрилин Монро доказала, что центр тяжести в женском теле расположен несколько иначе, чем в мужском.

Аплодисменты не утихали, пока она не скрылась из виду.

Альфред, все еще улыбаясь, посмотрел на часы и отправился вслед за супругой, но, поднявшись на второй этаж, повернул в противоположное крыло дома на половину матери и внучки. Памятуя о плановом визите к психотерапевту, он решил выяснить, насколько пагубно отразился на настроении дочери утренний инцидент и готова ли она отправиться с ним в город. До выезда оставалось менее получаса…

***

Пятью минутами ранее Мариэн Гарднер все еще продолжала читать внучке мемуары наставницы Проклятой девы, написанные более ста лет назад на севере Франции, в нормандском замке Мон-Шант.

Из мемуаров Марии Кавелье

Мон-Шант, Франция, 1912

Едва я записала миф о Дельфинии и успела осознать, что Святая и Проклятая уже родились в нашем людском мире, голос повелел:

Соберись и отправляйся в путь. Узнаешь Проклятую по черному пятну на лице. Слушай сердцем, слушай, что говорят, слушай, как говорят. Следуй, не спрашивая, знай, не думая, найди, не смотря глазами. Будь кормилицей, будь наставницей, будь матерью. Пусть демоница узнает, что она человек. Пусть сова схватит змею и унесет в темное дупло. Пусть проклятая станет святой, а святая – проклятой.

В ту ночь я больше не спала. Время до рассвета я потратила на распоряжения по ведению хозяйства в нормандском замке Мон-Шант, что в окрестностях Алансона, а также на письма подругам. Я сообщала им о своем намерении отправиться в дальнюю поездку и обязалась периодически напоминать о себе новыми посланиями.

Наутро я разделила завтрак с моей самой близкой подругой Франсуазой де Байо, которая, по счастью, гостила в то время у меня. Тогда я и узнала о ее намерении отправиться в британское графство Девон, чтобы навестить одну талантливую девочку, в судьбе которой Франсуаза принимала особое участие. То, с какой уверенностью она говорила о своем желании оказать этой девочке и ее семье посильную помощь, произвело на меня впечатление. Вспомнив о наказе слушать сердцем, я тут же предложила моей подруге отправиться в путь вместе.