Эта сцена тоже была продумана майором заранее.

Эксперт Витольд боком, суетливо, как-то даже по-старчески вошел в дверь и, недовольно проворчав что-то под нос, вызывающе прочно утвердил штатив фотокамеры посреди «камеры разговоров».

Затвор щелкнул. Витольд буркнул: «Благодарю!»

Он мог не заботиться о вежливости, но так уж у старика получилось.

Досет промолчал. Бог с ним, с Витольдом. Дождавшись, когда эксперт вышел из камеры, он ткнул пальцем в кнопку магнитофона и холодно произнес:

– Имя?

– Анхела Аус.

– Место рождения?

– Я никогда не знала ни своих настоящих родителей, ни своего настоящего места рождения, но отцом считаю Антонио Ауса, – мягко улыбнулась Анхела. – Ребенком меня нашли в приморском городе Мемфисе, и до семнадцати лет я воспитывалась при монастыре Святой Анны. Антонио Аус удочерил меня.

– Сколько вам лет?

– Двадцать шесть.

– Образование?

– Школа при том же монастыре, университет Эльжбеты.

– Где вы жили последние девять лет?

– В столице.

– И только?

– Конечно, нет. Я довольно часто выезжала в Ниданго.

– Ваши знакомства?

– Какие именно?

– Дружеские.

Анхела улыбнулась и без всяких колебаний назвала известную модистку; двух столичных художников, о судьбе которых Досет ничего не знал; семью знаменитого социолога, публично расстрелянного еще в марте; жену Народного президента, высланную в Уетте; доктора археологии Курта Шмайза; и, наконец, не без милой улыбки, жену генерала Нуньеса и самого полковника Клайва.

Пока Анхела говорила, Досет внимательно ее изучал.

Лейтенант не ошибся: действительно необыкновенная женщина.

Глядя на нее, хотелось улыбнуться, непроизвольно коснуться ее руки, но майор не хотел расслабляться.

– Простительно ли истинной танийке содержать столь пеструю, столь предосудительно пеструю библиотеку? – холодно спросил он. – Наверное, вы понимаете, что я говорю о книгах, собранных на вилле «Урук»?

– Хороший специалист должен знать все, что делается в смежных с его наукой областях.

– Вы хороший специалист?

– Несомненно.

– Но зачем вам изучать заведомо ложные теории? Вы же понимаете, о каких теориях я говорю? – Досет намеренно не произносил любимого слова Народного президента – социализм.

– Хороший специалист всегда беспристрастен.

– А если под термином беспристрастность прячется сознательная ложь?

Анхела не успела ответить. В камеру снова вошел эксперт. Узкие щеки Витольда цвели, как роза, старик был взбешен, и Досет сразу почувствовал удовлетворение. Еще не выслушав эксперта, он понял, что фотографии у него снова не получились. Не вдаваясь в расспросы, он знаком выпроводил Витольда и молча раскурил сигару. Клуб крепкого дыма доплыл до Анхелы, и Досет отметил, как неуловимо дрогнули ее ресницы.

– Закуривайте, Еугенио.

Кажется, дочь банкира не любит сигарного дыма.

– Анхела Аус, – наконец произнес он холодно. – Вы находитесь в Отделе национальной разведки. Я – майор Пол Досет. Чем честнее окажутся ответы на поставленные перед вами вопросы, тем быстрее вы сможете вернуться к своим привычным делам. Как правило, – покачав головой, пояснил он, – люди упираются. Им не нравится обсуждать свои проступки вслух. Но вы сейчас услышите запись некоторых ваших личных телефонных бесед и, надеюсь, вам это поможет.

«Я думал, ты у Октавии. – Только Анхела могла уловить скрытое беспокойство в ровном голосе банкира Антонио Ауса. – В такие дни нехорошо оставаться одной».

«О чем вы, отец?»

«О самолете, который разбился вчера вечером где-то близ Ниданго. Говорят, на его борту находились иностранцы, Я видел полковника Клайва. Йорг всерьез озабочен возможностью иностранного вмешательства во внутренние дела Тании. Ниданго – крупный морской порт. Вторжение, если оно состоится, может начаться именно с Ниданго».