В своеобразной теологии пастора О’Брайена голодание чуть ли не приравнивалось к спасению души.

– Чем меньше ты ешь, тем больше радуется Господь наш. Каждый сброшенный килограмм приближает нас к вечному блаженству. Врата рая предназначены для одного. А если ты вдвое или втрое толще, тебе ни за что туда не пролезть.

После проповеди Юхан пошел к машине. Его обогнали двое подростков, они шумно спорили, в какой бар пойти есть мороженое. Очевидно, проповедь убедила не всех.

Голова кружилась. Он и раньше бывал в американских церквях – из-за Эми, она испытывала слабость ко всему духовному, – но никогда не видел ничего подобного. Даже в церквях, в этих крепостях религии, христианство заметно теряло силу. Но пастор О’Брайен нащупал нечто великое, куда значительнее, чем Библия.

Вера за последние сто лет окончательно выхолощена. И есть только одна сила, способная объединить все слои общества.

Забота о здоровье.

У Юхана не было сомнений в добрых намерениях пастора О’Брайена. Он старался высечь искру понимания у нации, готовой обожраться насмерть. Само по себе – благое намерение, никаких сомнений. Но в новом тысячелетии возникло нечто новое. Стало возможным поставить знак равенства между здоровьем и экономикой. В современном обществе в девяноста девяти случаях из ста речь идет о деньгах, и пастор постарался это использовать.

В годовом обороте диетологии только в Штатах – миллиарды долларов. Подростки стараются похудеть, чтобы понравиться своим первым девушкам, двадцатипятилетние красотки садятся на диету, чтобы найти подходящего мужа. Тридцатипятилетние дамы готовы потратить чуть не все детское пособие, чтобы сбросить набранные во время беременности фунты. В домах престарелых полно стариков и старух, заботящихся о своей талии. Еще никогда в истории вес не играл такой роли, и никогда сам процесс еды не обрастал такой сложной комбинацией комплексов. Это можно – это нельзя. Это вкусно, но берегитесь: калорийная бомба.

Нет, что-то подобное церкви О’Брайена в Швеции даже представить невозможно. Шведы народ не особо религиозный, а уж в главный козырь евангелистов – в дьявола, соблазняющего людей копчеными свиными ножками, – ни за что не поверят.

Однако идея пастора О’Брайена выходит далеко за пределы церкви. Если не получается объединить страну верой, почему бы не попробовать объединить ее здоровьем?

Он расплылся в улыбке. Гениально! Идея столетия.

Юхан выехал на шоссе и до отказа придавил педаль газа. Впервые за много месяцев он думал не об Эми. Он думал о своей родине. О Швеции.

И вот пожалуйста – десять лет спустя водитель остановил сверкающий представительский автомобиль у Розенбада. Юхан тряхнул головой: в ушах пульсировало восторженное “аминь” в баптистской церкви.

– Ждать здесь, как обычно?

Юхан кивнул:

– Да, спасибо. Будет замечательно.

Вышел, взял с сиденья портфель и одернул пиджак.

К машине подбежала женщина. Она широко улыбалась, но заметно нервничала.

– Господин первый министр! Мне бы хотелось… – И протянула ему белый глянцевый пакет с большими серебристыми буквами: AirFood.

– Наш новый продукт. Это вам. Сувенир от фирмы.

Он заглянул в пакет. Там лежали картонные коробочки с надписями: “Воздушные крендельки”, “Воздушные леденцы с лакрицей”. Поднял глаза на женщину:

– Намек? Мне надо сбросить несколько кило?

Женщина густо покраснела и опустила голову.

– Ну что вы… нет, конечно. Разумеется, нет.

Юхан погладил ее по руке:

– Я пошутил. Все в порядке, спасибо.

Почему люди смущаются в его присутствии? Он много раз задавал себе этот вопрос, но ответа не нашел. Открыл массивную дверь и оглянулся. Женщина так и стояла на тротуаре с опущенной головой.