– Алиса?

Он понятия не имел, что его будет так пробирать даже спустя десять лет. Последние годы ему удавалось вообще не вспоминать о ней, да и что у них было?! Ничего – школьная дружба, пара свиданий и пара пустых, наивных клятв, но стоило увидеть её даже издали… Усталость и апатия вспыхивают и сгорают в адреналиновом шторме, Ярослав спрыгивает с подножки обратно на землю и идёт вперёд, не замечая перед собой препятствий. Зачем? Что он ей скажет? Привет, сто лет не виделись? Чепуха какая-то, чёрт побери!

– Алиса!

Следовало бы заткнуться и сесть в машину, но рот открывается против воли рассудка. Он зовёт её ещё раз, и женщина, наконец, оборачивается. Это не Алиса – на бейдже чернеет «Юлия Андреевна Ивашова», и она значительно старше той, чей образ так некстати вдруг вспыхнул в его памяти. Женщина виновато улыбается, словно извиняется за то, что оказалась не той.

– Простите.

Хочется прописать себе отрезвляющую затрещину, да самому себе не с руки, Ярослав разворачивается и топает прочь – здесь его работа закончилась, а об остальном лучше снова забыть.

Им поступает вызов. Семнадцатый за смену, и снова становится не до пустых размышлений – здесь нужна холодная голова и высокая концентрация. Почти как на ринге. И в этот раз всё заканчивается хорошо. И это хорошо случается чаще, чем плохо – для Ярослава Кострова это весомый повод любить своё дело.

12 лет назад

Алиска напрасно надеется, что сумеет пробраться в дом незамеченной: час тридцать, а свет горит во всех окнах. Значит, её ждут. Родители наверняка даже не ложились, а ведь им завтра на работу. По привычке крадучись вдоль забора, даже зная наперёд, что это уже не поможет, Алиса Савельева изо всех сил старается успокоиться. Какой смысл психовать, если тебя поймали с поличным? Вина, стыд, досада и злость – внутри царит хаос, ну почему нельзя просто оставить её в покое? Почему нельзя просто начать, наконец, доверять ей?! Родители привили ей достаточно здравомыслия, так почему им всегда всё мало?! Алиса не могла бросить Ярика в такую трудную минуту. Она не могла просто встать с дивана и пойти домой, чтобы вернуться в положенные двадцать два тридцать. И пусть Ярослав почти два часа молча смотрел в стену, она не могла бросить его просто так, ведь сегодня его отца посадили в тюрьму. Ярик остался совершенно один. Алиска не знала, как рассказать это родителям – а они наверняка уже в курсе – ведь насчёт Костровых она не так давно получила чёткое предупреждение.

Она собралась зайти с кухни и тихонько подняться по лестнице в свою комнату, но в последний момент передумала – это было бы слишком по-детски.

– Алиса.

Спокойный, но строгий голос отца окликает её из столовой.

– Можешь не врать, мы знаем, где ты была, – добавляет он, и у Алисы вспыхивают щёки.

Она делает глубокий вдох и шагает в кухню, находит родителей, сидящих за столом в напряженных позах друг напротив друга. Они сидят так давно, что остывший чай тёмным, мутным кольцом опоясал их белоснежные, полупустые чашки. Алиска встаёт в дверях, готовая к нападению и защите… Нет, к этому она никогда не будет готова. Нет ничего хуже, когда двое самых близких людей не понимают и не поддерживают. Она ведь ничего не сделала!

– О твоей дружбе с Ярославом Костровым мы говорили, кажется, недели две назад. И ты конечно же, благополучно пропустила всё мимо ушей. – Если Сергей Васильевич пытался быть с ней мягким, но убедительным, то Мария Викторовна порой не могла сдержать эмоций. И Алиса отвечала ей тем же.

– Мама, мне уже шестнадцать, я сама могу решать, с кем мне общаться.