– Можно, – соглашаюсь. И зря.

Босс поворачивается ко мне своей пятой точкой, весело сверкая оторванным карманом и труселями.

С силой сжимаю губы, чтобы не засмеяться. Подумает еще, что я – истеричка.

Но блин, этот оторванный кусочек ткани так забавно болтается при ходьбе.

– Что опять? – растерянно спрашивает Влад, подавая мне кофе.

– У вас сзади… – давлюсь от смеха, чтобы сказать.

– Что?

– Орех.

Опять я слышу сверчки в его голове.

Вот бы обладать способностью исчезать по собственному желанию!

– Польщен, – бормочет Влад и даже, кажется смущенно. – Тебе он понравился на ощупь?

О боже! Мы всерьез это обсуждаем? Правда-правда? Помогите мне кто-нибудь!

– Не совсем…

– Не совсем?! – обиженно переспрашивает.

Так, если я раздавлю его мужское эго, то можно сразу писать заявление на увольнение.

– Ваш орех замечательный, – стараюсь его успокоить.

Что я несу опять?

– Просто порванный.

Глаза Влада – это просто чудо. Можно в них тонуть. Смотреть бесконечно. Они вроде темные, но с синими прожилками, как глубоководный океан. Сейчас они у него особенно широко распахнуты от моих невнятных объяснений.

– Не сам орех. Скорлупа, – пытаюсь его успокоить, но, кажется, плохо получается.

Он не выдерживает, выгибается и смотрит на себя сзади. До него доходит, наконец, что я имею в виду своими идиотскими репликами.

– Охренеть! – снова ругается Влад Гад. – Клюковкина! Как ты это делаешь? Ну как? Тебя вообще можно нейтрализовать? Или это твое призвание – все крушить и ломать?

– Отличный антагонист для того, кто любит все строить, – неудачно шучу.

Влад снова смотрит на меня. Пронзительно. Будто осмысляет какую-то внезапно пришедшую в голову идею. С прищуром. Оценивающе. Затем переводит внимание на стаканчик кофе в руке. Делает мощные глотки остывшего тыквенного латте. Я слежу за его кадыком. Не думала, что мужчин шея и кадык могут быть столь мощными и эстетичными… столь… эротичными.

Легко представляю его без рубашки, и как капли кофейного напитка стекают…

– Клюковкина! – снова вместо ругани орет. – Если ты так яростно стремишься к повышению, то я могу тебе кое-что предложить.

– А?

– Несколько иную работу.

– Какую?

– Личную.

Подходит ко мне еще ближе.

Мое сердце гремит, пульсация достигает ушей. Я дышу часто-часто. Что он собирается делать? Его горящий взгляд говорит о его очень недружелюбных мыслях красноречивее всяких слов.

– Правда, мы с тобой будем больше, чем руководитель и подчиненная.

Я точно не та, кто отступает. Поэтому не пячусь к стене.

Вместо этого смачно ударяю по лицу Влада Гада ладонью.

Треск пощечины раздается на весь кабинет.

Он замирает и тут же касается места, куда я его ударила. Рука у меня не тяжелая, так что даже красноты не будет.

Зато моя душенька довольна.

– Всего доброго, Владислав Гадович! – на этот раз я ухожу, громко хлопнув дверью.

В приемной Янка подозрительно косится на меня.

А меня пробирает дрожь и обида!

Каков нахал! Предлагает мне повышение через постель! Как будто мне это очень нужно! Уже и на орех его пялиться нельзя. Зачем тогда его накачал?

– Северина, вернись! – орет мне вслед, когда я нажимаю кнопку лифта.

О-о-о! Он даже мое имя помнит?

Не глядя на него, вскидываю руку и показываю ему средний палец.

Нет уж! Пусть найдет себе более сговорчивую дурочку!

– Северина, ты не так все подумала!

Лифт тут же открывается, и я успеваю забежать в него и нажать на кнопку закрывания дверей и своего этажа до того, как Владислав Гадович меня догонит.

Меня всю трясет. Так меня еще никто никогда не унижал!

Не так все подумала?

Класс. Я такое уже где-то слышала.

Отпиваю кофе. Даже тыквенный латте не может мне поднять настроение. Мне придется искать другую работу. Да, Новый Год будет не таким шикарным, как я себе его распланировала.