Мы все вздрагиваем. Интересно наблюдать за сменой выражений на лицах моих коллег. Мегера втягивает живот, которого и так нет, выпячивает бедро, чуть наклоняется, надувает губки и хлопает ресницами. Олег бледнеет и крепко-крепко держится за стремянку, замерев, словно горгулья на парапете.

– Владислав Анатольевич, это вы… – томно на два тона ниже встречает босса Ирина.

– Клюковкина? Опять ты во всем виновата?

Босс шутит, улыбается. У него хорошее настроение. Но у меня настроение – отстой. Я взрываюсь ни за что на Влада:

– Почему сразу Клюковкина? Что я вам плохого всем сделала?

– Погоди, ты просто снова в эпицентре какого-то шума, – он поднимает руки в сдающемся жеста. – Олег? Ты чего на стремянке?

– Вот именно! Владислав Анатольевич! Я прошу вас принять дисциплинарные меры относительно Клюковкиной! Это невыносимо!

И она начинает в красках рассказывать о том, как на нашу компанию накручивают пеню за каждую секунду времени простоя программы, пока она не может оплатить счета. И от поставщиков она не видит документы. Виновата я, оказывается. Гаврилов на больничном, потому что я вздумала офис проветривать по утрам, и здесь стало невыносимо холодно. А Олег отвлекается на мои чертовы туфли, и вообще мне надо в юбках запретить ходить – я то и дело отвлекаю парней от работы.

– А вот это харрасмент! – ругаюсь с Мегерой.

– Харрасмент травить нас кофе из грязной кофемашины! Ты нас хочешь убить! – парирует Ирина. – Вот вы, Владислав Анатольевич, зря доверили создавать праздничную атмосферу в офисе этой…

– Ну, скажи, не тормози. Хотя погоди, я сейчас на телефон запишу и к эйчарам пойду! – демонстративно включаю голосовую запись в мессенджере на телефоне. – Как ты там хотела меня назвать?

– Так! Успокойтесь обе! – взрывается Владислав Гадович. Конечно, он сейчас примет сторону Мегеры Григорьевны. Не зря она так извивается перед ним, демонстрируя развитую силиконом грудную клетку.

– Она устроила здесь сумасшедший дом! Меня уже тошнит от этого всего. Работать невозможно, – Ирина машет в сторону окна, у которого стоит с гирляндой в руках Олег в новогодней шапке с бубенчиком.

– Ирина Григореьвна! Вы слишком много на себя берете. Впредь прошу обращаться к Северине Витальевне уважительно. Она выполняет мое поручение добросовестно и ответственно. Или вы хотите оспорить мои решения и задачи, которые я даю собственной команде?

Так, мне нужно сесть.

Не может быть.

А Влад у нас не такой уж и… гад?

Может, и не гад вовсе? А то такой красавчик с крепким орехом и гад – закономерный закон для Вселенной, но обидный… Может, случаются чудеса на свете?

Конечно случаются!

Я смотрю в его глаза и тону. Присаживаюсь на краешек стола Мегеры Григорьевны. Ноги меня уже не держат. Неделя на таких каблуках и босс-защитник могут сыграть злую шутку. Вдруг опять упаду? А там уже я за себя точно не смогу отвечать.

– Да, Владислав Анатольевич, вы правы. Извините, – лепечет Ирина, но злобно зыркает в мою сторону. У-у-у, мне конец. Надо в ближайшем обозримом будущем проверять стул на предмет кнопок, перед тем как приземляться.

– Олег! Займись программами для Ирины Григорьевны, – продолжает раздавать поручения Влад. – Стремянку отдай мне. Клюковкина!

Ну, почему ко всем обращается по имени, а я – Клюковкина?

– Да, Владислав Анатольевич? – тяжелым голосом спрашиваю.

– Послезавтра кофемашина должна быть чистой. Не хочется, чтобы наша очаровательная бухгалтерия мучилась проблемами со здоровьем, – командует. Нет, я поторопилась. Влад Гад никуда не делся.

– Но…

– Возражения не принимаются. А еще ты пойдешь сейчас ко мне в кабинет.