— Замолчи, иначе я тебя заткну, — угрожающе выпаливает. Еще бы пальчиком пригрозил…
— Вот опять! — в изумлении распахиваю губы. — Вы пошлите!
А я это представляю. Фантазия у меня богатая.
— Я? – усмехается. — Это ты думаешь о чем-то непорядочном. Я бы тебе в рот яблоко засунул или носки. Кстати, где-то у меня были новенькие, чистенькие… Соорудим импровизированный кляп. Ты очень много говоришь.
Он открывает ящики, а я надеюсь, что не найдет.
— Я работать пойду, — подскакиваю с дивана и собираюсь ретироваться.
— Сидеть.
От его тона, похожего на гром, попа под силой притяжения сама возвращается на кожаный диван.
— Я же сказал… Ты будешь сидеть здесь, пока действие этой хрени не пройдет.
— Почему? Боитесь за меня?
— За свой коллектив, — цедит сквозь зубы.
А я-то думала!
— Но не можем мы просто сидеть без дела. Нам работать надо.
— Вот и иди, работай, — указывает мне рукой на мой кабинет. Ой, у меня мозги расплавились. Я забыла, что спокойно могу закрыться у себя в кабинете и почему-то представила себе, как мы, сидя в противоположных углах, боремся с диким желанием прикоснуться друг к другу…
Блин! Все планы насмарку! А я так хотела поиздеваться над Бестужевым!
Но на деле… Просто не догадалась.
Мысли о другом. Чудеса творятся какие-то. Жизнь явно хочет, чтобы я с кем-нибудь переспала. Один раз у нее получилось. А вот второй… Не позволю.
В мире куча нуждающихся! Вот мой брат, например. У него девушка во время этого дела уснула!
СТОП!
Я еще раз разглядываю флакон, валяющийся у меня в сумке.Точно такая же упаковка, как у снотворного. Но только сейчас задумываюсь о том, что название снотворного написано красным, а у меня на этикетке – синим! Я не заметила этого. Но теперь точно понимаю, что это два разных препарата.
Гнев яркой вспышкой распространяется по всему телу. От осознания и понимания. Что сейчас, что в ту ночь с незнакомцем… Все это время в сумке у меня был афродизиак.
— Босс, мне нужно уйти, — подрываюсь с места и уже чешу кулаки.
— Нет, — все еще раздраженный, он делает дыхательную гимнастику. Теперь понятно, откуда у него столько девушек. Попробуй без них походить возбужденным… Он свою компанию с землей сравняет.
— Очень нужно! — умоляюще шепчу. — Потом я хорошенько извинюсь перед вами! И все-все отработаю!
Может, ему еще и поклониться? Я видела в дорамах такое...
Но мы-то не в дораме, и он не мой господин, чтобы перед ним на коленях ползать.
Ой…
Как представлю — так снова сжимаю бедра и переминаюсь с ноги на ногу.
И, кажется, я настолько обезумела, что подхожу к боссу. Он до сих пор сидит на стуле и уже не пытается скрыть бугор у себя в штанах. Я краснею. Хоть это не из-за меня, все равно смущаюсь.
Не представляю, как ему сейчас тяжело…
Но я лопну от ярости, если сейчас не вернусь домой и не убью мелкого засранца, виновного во всех моих проблемах.
Поэтому наклоняюсь, беру лицо Бестужева в свои ладони и делаю то, что понравится нам обоим. Я целую его в губы. Неумело, неопытно, как и вчера. Но в этот раз прикрываю глаза и чувствую, как с новой силой вспыхивают мои щеки.
Маленькая шалость…
Мужская ладонь уже давит мне на затылок, вторая опускается на мою спину, притягивая к себе. Напористый язык врывается в мой рот — господи, да если бы я не была сейчас так зла, то сдалась бы.
Но!
С трудом отрываюсь от босса и щелкаю его по лбу, чтобы пришел в себя.
— Это аванс. И извинение. За то, что я сейчас уйду и вернусь только завтра.
Нагло, но… Мне нужна передышка. И холодный душ.
— Потом я обязательно заплачу вам за все. Но не сексом. А то знаю я вас…
— Тихомирова, — его довольное лицо тут же становится напряженным, а голос превращается в рычание, — свали с глаз долой.