– В самом деле не помните? – с подозрением кошу на нее взглядом.

– Абсолютно не помню. Ничего, кроме... – Она замолкает на секунду, и я невольно перестаю дышать. – … Нашего танца на танцполе в клубе. Потом сплошная темнота...

Я выдыхаю вместе с последним отзвуком ее признания. Если она и обманывает, то делает это на удивление талантливо.

– В следующий раз меня может не быть рядом, – произношу менторским тоном, сдвинув брови на переносице. – Скажите «спасибо», что все обошлось благополучно.

И девушка произносит:

– Спасибо, доктор Бергманн. Вы воистину мой герой!

Последнее определенно стоило бы упустить, однако я милостиво киваю и снова прикрываю разделяющую нас дверь.

Теперь-то уж можно расслабиться по-настоящему... Аллилуйя!

Весь этот день Элла ведет себя на удивление незаметно, и я покидаю рабочее место с ощущением легкой эйфории, давно мной не испытываемой.

В кафе на Эмилиенгассе у нас с Леонардом сговорена встреча – хочется верить, братец не испортит моего радужного настроения своими неизменными выкрутасами. Это, пожалуй, единственный талант, данный ему от природы...

– Здравствуй, Леонард.

– Привет, Фаби.

Брат протягивает руку, и мы здороваемся.

– Извини, немного задержался на работе. Пришлось экстренно дергать прогнивший зуб...

– Ничего, я заказал себе кофе. Кликнуть официанта? – И он услужливо вскидывает руку.

Слишком вежлив, как для простого дружеского разговора, понимаю с тяжелым вздохом, наблюдая за лавированием официанта в нашу сторону. Денег станет просить...

Опять.

– Чем сейчас занимаешься?

– Как дела на работе?

Произносим практически в унисон, и брат кивает.

– Говори первым.

Я пожимаю плечами.

– Все как всегда, если подумать. Протезы, керамика, пломбирование... Сам-то как поживаешь? Чем сейчас занимаешься?

Леонард дергает головой, обхватывает остывшую чашечку кофе обеими руками, и я мысленно начинаю отсчет: «Пять, четыре, три, два, один... Пуск!»

– Я, собственно об этом и хотел поговорить, – поизносит он враз осипшим голосом. – Тут такое дельце подвернулось... Связанное с продажей люксовых автомобилей. Я думал было попробовать – дело по-настоящему годное! – однако для этого нужны денежные вложения, сам понимаешь, а я сейчас на мели...

– Продажа люксовых автомобилей? – Собственный голос сипит почти как у брата. – Ты хоть немного представляешь, сколько все это будет стоить?

– Много, я понимаю. Однако дело стоящее, гарантирую...

– Гарантируешь?!

Надо бы уже нарастить кожу потолще, привыкнуть к звонкам только по случаю финансовой необходимости, ан-нет, все еще верю в чудеса. Мечтатель!

– Дело верное, – повторяет Леонард с напором. – Мне бы только на ноги встать. – И уже с озлоблением: – Не будь таким правильным, черт тебя побери! Жируешь на папочкины деньги, а мне лишний цент одолжить жмотишься.

– Ты не пару центов у меня просишь, тут счет на миллионы... По-твоему, я гребаный миллионер, Лео?! – Волна возмущения так и ударяет в голову. – Считаешь меня обязанным оплачивать каждую бредовую идею, пришедшую тебе в голову? – И уже по слогам: – Я ничего тебе не должен. Отец поделил деньги поровну, и ты это знаешь. Не моя проблема, что ты спустил их запросто так...

– Мне просто не повезло, – произносит Лео, стискивая кулаки. – Это с каждым могло случиться!

– И случится снова, – не могу не подкольнуть его я. – Ты просто не бизнесмен, смирись уже с этим и двигайся дальше.

Брат поднимает на меня потемневшие глаза, темно-карие от природы, сейчас они кажутся почти черными.

– Именно это я и собираюсь сделать: двигаться дальше, – цедит он сквозь стиснутые зубы, – вот только кто-то не желает мне в этом помочь.