– А, я, я, это, кажется… думала там, про машины почитать есть что-нибудь, вот хочу узнать всё подробно о деле своего мужчины, – проблеяла, как овца.

А во мне по крохе ярость закипает.

– Такими темпами, малышка, мне твоим мужчиной не стать. Говори, сука, что искала? Вон там, камера, я видел, как ты тут по шкафам копошилась. Говори, сука, на кого работаешь?

– Ни на кого клянусь, просто про машины…

– Заткнись, – процедил сквозь зубы.

Что-то озверел я, когда увидел её горячий энтузиазм порыться у меня в кабинете. Я себе такого не позволяю. Потянул её за шкирку из кабинета, только в другую дверь, не в ту, из которой она меня ждала. Я вошел через боковую, пока она в шкафу рылась.

Злость закипает не на шутку, давно я так не злился. Рука тянется смазать по лицу и тряхнуть, чтоб мозги на место встали.

Досада, однако. Чтоб та баба, именно которая мне понравилась, и оказалась крысой. Полный пиздец. Потянул по тёмному коридору. Крошка молчит, не трепыхается… Открыл дверку и толкнул туда любимую, а походу, теперь уже нет.

Она ручонками в стену опёрлась, чтоб не упасть на своих ненормальных сапожках. Нет, я понимаю зимой надень шубу и сапоги, но, бля, к чему тут ещё шорты. Но вопрос не об этом. Дверь я за собой закрыл. Тут у меня каморка, можно сказать, тайная. На всякий экстренный случай.

– Ну, что, будешь сама рассказывать или сначала ребра посчитаем, – говорю свою любимую когда-то фразу.

Вот сейчас вообще не тот человек, который меня только вчера мяском накормить собирался, а потом ебал, как последнюю выжившую женщину на острове.

Вот оно лицо истинного, прирождённого, жестокого убийцы. Перекошенное яростью и желанием не трахнуть, а раздавить, как блоху. Вот они ненавистные теперь черты. Запоминаю, чтобы смертельно ненавидеть.

А я-то всё думаю, в таком теле и ласковое теля. А нет.

Ошиблась, ого, как ошиблась. Может, даже и до смерти.

Фёдор надо мной, как циклоп над принцессой, мощные руки на груди скрестил, хищно прищурившись, меня рассматривает. Только уже не так, как вчера. Не с желанием и не со страстью в глазах. Сейчас это холод. Взгляд волка, готового в горло вцепиться. А мне вдруг так захотелось вернуть того, вчерашнего, да что там, ещё сегодняшнего, но только до того момента, как я по шкафам полезла. Нет его, и, видно, уже не будет. Испарился ласковый Федя. Исчез. Остался монстр. Хладнокровный убийца.

– Ты, Федя, оказывается, мразь редкостная.

Понимаю, что делаю, но не могу закрыть рот. Сказал же, болтливая, вот и доболтаюсь окончательно.

– Чего? Ну, давай, послушаю, какая я там мразь. Ещё вроде не наслушался.

– Ты людей убиваешь ни за что, только ради наживы, – вроде спокойно говорю, без дрожи.

А чего мне его бояться? Ну, конечно, совсем нечего.

Вот идиотка, сама себе яму рою.

– Было дело, и что? А ты значит, мстительница, пришла мне указывать, кого я когда убил?

– Мужа моего пять лет назад твои люди убили, – уже всё, серьёзный разговор у нас пошел.

– Какого на хрен мужа? Кажись, попутала ты.

– Ничего не попутала, Илья Чижов, помнишь такого?

Он смотрит своими глазками черными, на лице дума отразилась. Соображает.

– Что-то не припомню такой фамилии.

– Конечно, зачем тебе запоминать фамилии людей, убитых тобой или твоими людьми.

К стене прижимаюсь. В этой комнате жутко и темно, только одна лампа, направленная на меня. Моментами, из темноты показывается и снова исчезает лицо Фёдора.

– Разберёмся, – он повернулся, открыл дверь и вышел.

Щёлкнул замок, я оказалась закрытой в маленькой тёмной комнате. Первый момент судорожно соображаю, что произошло и как это может на мне отразиться. Я высказала ему всё, что думаю, но какой от этого толк. Подозреваю, они тут все такие, не будут со мной сильно церемониться, убьют по-тихому и дело с концом.