– То, что мне нужно, я уже знаю, – говорю, интригуя.

– Вот как, и что ты знаешь? – в усмешке скосил губы.

– Да так, слухами земля полнится.

– Ну, и что обо мне говорят?

Я замялась, чтобы порисоваться и показать ему, как мне эти слухи скучны и неинтересны.

– Говорят, что ты вышел из тюрьмы и что раньше был бандитом, – выдаю, как бы между прочим, словно обыкновеннейшую сплетню, которая не стоит и внимания.

– Надо же, – повел мощным плечом. – Это откуда такая информация?

– Девчонки говорят, подружки.

– Интересно прямо даже стало.

Повернул голову, положил ладонь на свою загорелую бычью шею. Все его движения, человека спокойного, уравновешенного. Выражение лица и взгляд ничем не выдают убийцу, но я-то знаю, кто он такой.

– Так это правда? – надула обиженно губы.

– Было дело. Отсидел пятнаху, – сказал, недовольно скривившись, словно не хочет вспоминать.

– Как пятнаху? – я окончательно выбралась из его объятий.

– Вот так, от звонка до звонка. Как сидят – молча.

– То есть, ты пятнадцать лет сидел в тюрьме? – отстранилась.

– А что это меняет? – прищурился подозрительно.

Да действительно, что это меняет?

То, что он сам лично не мог убить Илью. А его люди? Точно, есть же ещё люди. Значит, по его приказу убили. Пока это всё трудно и неудобно укладывается в моей голове.

– Ты что, в тюрьме даже не занимался преступной деятельностью? – говорю, кошу под дурочку и жвачку сильнее жую.

– О чем ты, детка, какой деятельностью? Знаешь, что такое строгий режим? – пытается поймать меня за руку и притянуть.

– Нет, – совсем из себя идиотку корчу.

Тут в дверь постучали, и она сразу открылась. Заглянул мужик, работяга с перепачканным лицом, осмотрел меня тщательно с ног до головы и говорит, не отводя даже нахального взгляда:

– Босс, ты нужен.

– Минуту, – сказал ему Федор, а потом мне, – тут побудь, я быстро. Пять минут подожди, не уходи. Посиди пока на диванчике.

– Окей, – я сильнее зажевала жвачку, как будто собралась тут совсем заскучать.

Но как только он вышел за дверь и шаги затихли, быстро глянула в окно, увидела, как Фёдор с мужиком спустились по лестнице. Он обернулся, а я скорее улыбнулась и помахала ручкой. Усыпила подозрения. Хотя, что там усыплять.

Когда Фёдор скрылся в мастерской, я быстро пригнулась и на полусогнутых пошла к столу, полезла по шкафчикам. Увидела рядом со столом внизу, у стены, сейф. Подергала, ну так, на всякий случай, вдруг открыт.

Шарюсь по ящикам, как заправская воровка. Ну, а что делать, умирать-то не хочется, а тем уродам нужно что-то рассказывать про этого. Нехорошо, конечно, но мне вот сейчас прямо по хер.

Рыскаю по кабинету почти на карачках, хорошо тут ковролин постелен и как-никак коленкам мягко. Подползла к шкафу, привстала, выглянула в окно, не идёт ли кто. Вроде тихо. Открыла створку и смотрю. Что ищу, сама толком не знаю, может пушку, а может деньги, а может, документ какой-нибудь. Короче, не могу понять совсем, что должна найти, но обыскать – святое дело.

В шкафу какие-то папки. Стою на коленях, неудобно, каблуки ведь, перебираю эти папки. В них ерунда какая-то: списки машин, деталей, запчастей, рекламные буклеты.

Открыла одну из папок – счета. О, наверное, это важно. Открыла, читаю, снова перечисляются запчасти.

– Черт! Не то, не то, – положила на место, дверь шкафа закрываю… вижу ноги в черных джинсах.

– Любимая, тебе помочь?

-–

Схватил я её за эту козлячью шубейку, приподнял над землёй чуток и спрашиваю:

– Какого это хрена ты делаешь, золотко?

У неё глаза по пять копеек. Лили в руке моей болтается, как лягушка, волосы на лицо упали, смешно, но мне, бля, теперь уже не до смеха.