Ещё один кивок, приправленный обжигающей яростью в горящих глазах. 

—  Ты передохнула? — она молчит, стиснув зубы.  — Я засчитываю это как согласие, ангел, — и снова не дождавшись ответа, рывком переворачиваю животом вниз. — Тогда продолжим.

Анджелина

И снова я дезориентирована. Потеряна. Энергетика моего сумасшедшего мужа настолько мощная и сильная, что он способен мгновенно поглотить меня, перемолоть до костей, словно внезапно обрушившийся на берега моей души ураган. 

Мой личный цунами. А может, смерч? Скорее, смерть… моя, медленная, ядовитая, неизбежная. 

Болезненная и местами чертовски сладкая.

 А я — та ненормальная, что эту гнилую сладость успешно «хавает». И утопает в нем. 

Неправильно.

Но мы сейчас в том месте, где не существует судей и наблюдателей. Здесь только мы — одичавшие от похоти, первые люди на личном покоренном «марсе». И только что он поимел меня так, словно до всемирного апокалипсиса остаются считанные минуты, а ему просто необходимо взять меня перед концом света. 

Я не так себе представляла свой первый раз. 

Хотя едва ли его можно назвать первым. 

Самое жуткое в нашей первой брачной ночи то, что мое тело каждый гребанный раз откликается на мощные и глубокие толчки Колмана. Хочется подмахивать ему бедрами, принимать в себя глубже. Сливаться с ним бесконечными волнами. Через боль… словно в этом жгучем, полыхающем агонией единении с ним, я чувствую спасение. 

Я чувствую себя… безусловно любимой. 

Мне не нужно быть «хорошей», «идеальной», «примерной девочкой» в его глазах, чтобы заслужить маниакальную зацикленность мною. Чтобы он ни творил, я чувствую себя центром его мира — в противном случае, он бы не пошел на кражу принцессы и предательство лучшего друга. 

Мердер, кажется, одержим самим фактом моего существования в его пространстве. И это чувство безоговорочного принятия — единственный способ ощутить, что со мной все в порядке. Меня никто не осуждает, не оценивает, не ищет во мне качества, несоответствующие прекрасному образу прилежной дочери шейха. 

Я идеальна для него в своей не идеальности. 

А он для меня — в своем безумии. 

В своей непосредственности. 

В своем хладнокровии. 

Он разный… и я все еще верю, что в его темной душе есть светлые грани. И я найду их, найду обязательно… если хватит сил, если не сгорю в его адском пламени. 

Скрепление наших душ и тел пропитано болью, солью и шрамами… обрученные горечью, мы два одиночества.

Но все это — кратковременная иллюзия. Истинная любовь — далека от боли и едва ли сравнима с ураганом. Настоящая любовь — безопасная гавань, в которой так хочется пришвартовать свой корабль и провести там старость. 

Так говорят психологи и так пишут в романах в стиле Николаса Спаркса. Наш брак с Мердером совсем не похож на любовный роман. Сплошной фильм ужасов с восточным колоритом. 

Смотреть его невыносимо, но и переключить — невозможно. 

Когда адреналин закипает в венах, остановить стремительное повышение градуса крови уже невозможно. 

И сойти с этой гормональной гонки уже нельзя, как и покинуть казино в череду выигрышей.

Я хочу большего, большего, большего… и мне никогда не будет достаточно. 

 Возвращаясь в настоящий момент, ощущаю на себе цепкую хватку Мердера. Внутри все болит, саднит и ноет, и я едва ли вывезу еще один раунд нашей битвы. 

— Хватит, Коул! — озлобленно рычу я, сжимая под собой в кулаки простыни. Начинаю брыкаться ногами, стараясь перевернуться, отползти. Сделать все, что угодно, чтобы оказаться подальше от него. 

Не потому, что не хочу его касаться. 

Иногда мне кажется, что мы подходим друг другу на генетическом уровне. Иначе как объяснить то, что даже его одичавший, озверевший и голодный вид не в силах меня оттолкнуть и напугать?