Не переодевшись с дороги, не разобрав вещи, Иван Константинович Айвазовский достает османские ордена…. и цепляет их на ошейник своей собаки, после чего идет гулять по городу. Пес с драгоценностями привлекал внимание, к художнику присоединялись люди, задавали вопросы, и пройдя через город, к морю пришла уже целая толпа любопытных граждан. Сев в лодку и отплыв от берега на глубину, Айвазовский поднял сверкающие драгоценными камнями ордена над головой – и бросил в море.

Тщетно потом ныряли портовые мальчишки, в попытке добыть бриллианты с морского дна.

Море не отдало своей добычи.

А потом Айвазовский вернулся домой и написал письмо, в котором просил консула передать султану, что тот может с его картинами поступить точно таким же образом…

Но султан не стал выбрасывать картины гениального художника в Босфор. Он был дальновидный и бережливый, и справедливо рассудил, что картины ни в чем не виноваты и по-прежнему очень даже ему нравятся.

Послесловие: на сегодняшний день турецким государственным учреждениям принадлежит 41 полотно кисти художника: 10 из них находится в президентской резиденции, 21 – во дворцах османских султанов, еще 10 картин – выставлены в различных морских и военных музеях страны. Также еще около 10 картин художника находятся в частных коллекциях в Стамбуле.

Все мы дети своего времени, воспитанные и привыкшие жить так, как нас учили. Хотим мы этого или нет – но наша судьба и действия во многом определяют привычный уклад жизни, воспитание и то, как и по какому пути были пройдены предыдущие годы.

Но иногда случается так, что эпоха уходит прежде человека. И тогда остаются они – искорки, осколки ушедших эпох, которым нет места во внезапно пришедшем на смену привычному новом, непонятном мире.

Деревянный дом в Серенджибее Мушфика любила, и почти не покидала его стен. Он был совсем небольшой, но в этом доме она могла поддерживать привычный для себя образ жизни, могла не видеть происходящего в стране, не предаваться лишний раз горестным мыслям.

Это оберегало от отчаяния.

От греха.

Да и ходить было некуда.

И незачем.

Вставала обычно рано, по многолетней привычке, строго соблюдала время молитв, вела нехитрое хозяйство. В свободное время, которого у нее в последние годы жизни было слишком много, читала Коран, или же предавалась воспоминаниям.

Она собиралась с мыслями долго, морально готовилась, несколько недель не решалась взять в руки бумагу, но что-то нужно было сделать. Она слабо представляла себе, что и как, но призвав на помощь Всевышнего, после обеда села за маленький столик, долго смотрела на белый бумажный лист и, наконец, начала писать:

«Господин премьер-министр, я четвертая жена султана Абдулхамида II. Я согласна, что эта эпоха закончилась навсегда. Все члены династии были вынуждены покинуть страну…»

Строчки давались с трудом, она не знала, как объяснить этому человеку, занимающему сейчас пост премьер-министра, свою просьбу. Не понимала, какие слова нужно подобрать, чтобы он понял и услышал ее.

Несколько раз перечитав написанное, Мушфика закрыла глаза и начала вспоминать…

– Мама, мне страшно, – маленькая Айше дергает мать за руку, – я боюсь!

– Не бойся, – спокойно и обстоятельно уже в который раз повторила мама, – нас примет валиде, и, если ты ей понравишься, то тебя возьмут в гарем. Получишь образование, а там и замуж тебя выдадим за достойного человека. Ну, смотри веселее, вот так!

Идущая рядом сестра Фатима скорчила гримаску.

– Трусиха Айше, – сказала с вызовом, – а я вот не боюсь! Я понравлюсь валиде, а потом в меня влюбится султан и я стану его женой.