И опять прошу заметить, «государственных», а не общественных. Сидящие на своих престолах элиты явно не были заинтересованы в состоянии своих народов, а лишь в сохранении устойчивости собственных систем. Продолжавшиеся не одно десятилетие холодные войны укрепляли политические институты каждой из держав, возникновение более серьезного конфликта, основанного на провокации, повернуло бы ситуацию в новое более совершенное русло, но отсутствие весомых доказательств помешало этому. Очевидно, конфликт отложен на неопределенный срок. До сих пор.

Еще более страшным обстоятельством оказалось и нежелание наших властей воспринимать эту катастрофу как реальную. На их взгляд новый вид растений опасности из себя как таковой не представлял, его следовало наоборот, разводить как можно больше! Один из особо одаренных «сынов» вообще ляпнул, мол «заниматься уничтожением каких-то кустиков – вещь экономически невыгодная для государства». А потом, когда их дети стали обжигаться и впадать в кому из-за этих же сорняков, как и тысячи таких же детей и взрослых людей до этого, проблема встала на повестку дня и начались разговоры о выделении на ее решение крупных денежных сумм! Это просто немыслимо!

Убедиться в этом можно рассмотрев, мой, живой пример.

Все будет хорошо

03:11

Я оказался на лестнице, так как все лифты были перегружены. Ступени были из мрамора, скользкие, а еще от лестничных пролетов исходил судорожный запах, который я чудом смог вытерпеть. Подъем наверх занял у меня не больше трех минут, но я все равно попал не на нужный этаж. Понял я это не сразу.

03:12

Пометавшись в страхе по полупустым коридорам шестого этажа среди проходов с сумеречным светом, исходящим от окон, я случайно натолкнулся на с громом отворенную дверь, свет которой был буквально райской вспышкой в этой бездне.

– Аккуратно, аккуратно, прошу же! – белокурая медсестра лет двадцати пыталась осторожно протащить в дверной проем носилки с полностью обгоревшим трупом. Я сначала подумал, что это труп, но это был еще каким-то чудом живой человек, способный двигаться и говорить.

– В-воды, в-в-воды… – молил узник носилок, хватаясь за фартук медсестры своей опухшей рукой. – Дайте в-в-оды…

– Валера, сделай же что-нибудь! – медсестра нервно смотрела и на Валеру, и на живой труп пожарного, и на меня. Ее окружил дуэт испуга и непонимания.

– Чего я тебе сделаю, дай ему, не знаю! – тон Валеры был близкий к истерике, но он явно старался держать себя в руках.

03:17

Я не стал им мешать, обошел их и ускорил шаг. Я побежал по коридору. Валера уронил носилки, я это слышал. Начались возмущения. Я чуть не столкнулся с другой медсестрой, которая в спешке несла бинты с полотенцами:

– Извините.

Хорошо еще, что вовремя увернулся от нее.

03:19

Я оказался в отделении реанимации. Это был не тот этаж! Хорошо хоть, мне навстречу бежал один из фельдшеров, конечно, не прямо ко мне, но точно в мою сторону. Это был шанс узнать, где находится моя жена. К сожалению, он, как и другие, кто мне попадался до этого, не мог знать о ее местонахождении. Я поднялся на этаж выше (седьмой), где я от страха и безысходности стал ломиться во все двери. Я кричал. Я ломился в них как зверь. Что на меня нашло, я был безумен… Эмоции стали выше моего разума. Двери были все заперты на ключ. Все до единой. Я ударялся, я падал. Словно зомби, искавший жертву. Я начал рыдать. Коридор был пуст и холоден. Свет луны просачивался сквозь редкие окна между палатами. И везде пусто. Скользкий чистый пол. Голубой cвет. Белые стены и двери. И в середине, я, съежившийся между ними. Я будто упрятал себя в раковину как беспомощная улитка перед лицом опасности.