Я передала её пожелание Сударову.

– Нет-нет, я снимать ничего не буду, – запротестовал и наотрез отказался Борис Иванович.

Мы сидели в коридоре, в ожидании такси, и говорили об альтернативном лечении. Я предложила ему свои руки. Я ведь умею лечить руками.

– А откуда у вас такие способности?

– От моей бабушки Доры. У неё были потрясающие руки. Горячие, как у меня. И она умела лечить. В концлагерях её руки спасали тех, кто замерзал… Её называли «лагерной мамой».

– Удивительно…

– А ещё я этому училась. Прошла две ступени рэйки.

– Рэйки – это что такое?

– Лечение руками. Меня учил замечательный человек – голландский мастер по рэйки Ганс Трэвэрс. Это совершенно безопасное, безвредное и очень действенное лечение.

– А как это происходит?

– Очень просто. Я накладываю руки на ваше больное место, и через меня – из космоса идёт энергия – прямо в вашу больную точку. И эта энергия лечит вас.

– Простите, но я не верю в это…

– Жаль. Я реально могла бы вам помочь. Процесс заживления пошёл бы гораздо скорее.

Он скептически улыбался на мои слова.

– Простите, но я атеист, – сказал он.

– Вы – атеист?! А как вам это удаётся?

– Я не верю в Бога-существо.

– Так я тоже не верю в существо с бородой, сидящее на облаках. Это сказки для детей.

– Но я верю в судьбу, – сказал он.

И тут пришло такси.

На обратном пути мы спорили из-за оплаты.

– Я катаюсь тут с вами на такси, а вы хотите за меня платить? – обескуражила я его своим вопросом.

С трудом, но мы как-то взаимно уладили этот деликатный вопрос.

* * *

– Идёмте пить чай! – сказал Сударов, когда мы выгрузились из такси.

Шли мимо пышно цветущей клумбы, мимо лавочки, на которой в эту минуту сидела очень красивая, очень старая, чопорная дама голубых кровей. Было видно невооружённым глазом, что голубых. Она и Сударов поздоровались. Заходя в подъезд, он сказал:

– Бабулька с Иновещания. Редакция иностранного вещания.

– Какая бабулька? Где вы видели бабульку? – возмутилась я. – Потрясающе красивая женщина!

– Да она старше нас обоих! – фыркнул он. И я поперхнулась от смеха. Ну, вот умеет же Сударов меня рассмешить. Это же надо так сказать: «Она старше нас обоих!»

* * *

Он опять извинялся, что у него бардак.

– А когда бы вы убирали – ночью, с раненой ногой? Борис Иванович, да всё хорошо! Обычный интеллигентский творческий беспорядок.

– У вас тоже так?

– У нас тоже так. Вот вернётся из лагеря мой муж, придёте к нам в гости и убедитесь, что у нас тоже так.

– Спасибо, с удовольствием приду.

– И я, кстати, покажу вам в Интернете «Музей радио и телевиденья», где ваши персональные страницы.

– Да, это интересно.

Сидели на кухне. Был полдень, мы быстро обернулись. На плите вскипал чайник… Сударов недоумевал:

– И зачем это случилось со мной? Вот такая ерунда с ногой!

– Наверное, это должно было случиться, – сказала я. – И давайте рассмотрим плюсы в этой истории, которые безусловно есть.

– Плюсы? Да какие плюсы?! – возмутился он.

– Очень удачно, что это произошло не дома и не ночью, когда вы один. Очень удачно, что мы были вместе в этот драматичный момент. Это – большой плюс, согласитесь.

– Да, это так.

– И очень удачно, что в этот момент в Москве и совсем рядом оказался Антон. Он как будто специально приехал вчера утром в Москву, чтобы вечером отвезти вас, точнее – нас в травмопункт. Это – второй большой плюс. Согласны?

– Согласен. С этим не поспоришь. Спасибо Антону огромное.

– И мы успели вернуться к девяти часам! Это – третий плюс. И ни Володя, ни Виталик ни о чём не догадались.

Он хохочет… У него совершенно молодой, юношеский, очень заразительный смех. И вообще, в нём как будто одновременно живут много возрастов.