Мы смеёмся…

– А с вами не случались подобные истории? – спросил он.

– Случались, да ещё как случались! У каждого члена нашей семьи была своя история с пальцем. Первым открыл эту «пальчиковую» серию Антон. Ему было шесть лет, и он поранил указательный палец на левой руке – загнал под ноготь ржавую проволоку. И – разыгралась целая история: была и операция, и долгое лечение, бесконечные поездки в Филатовскую больницу…

– И каковы последствия?

– Самые замечательные! Мы подружились с доктором, который лечил Антошу. И дружим с ним уже больше тридцати лет. Это – Николай Павлович Шастин, лучший детский травматолог Москвы. Один из опорных людей в моей жизни. Мы можем годами не видеться и даже не перезваниваться, но я знаю, что доктор Шастин всегда где-то рядом. И если с кем-то из нас что-то приключается – он тут как тут! И когда Виктор лежал с инсультом, и я вместе с ним в той ужасной больнице, доктор Шастин был моей опорой. Часто навещал нас и поддерживал.

– Это замечательно.

– Поэтому, когда у Ксюши произошла история с пальцем, мы сразу позвонили доктору Шастину. Кому же ещё?

– А у Ксюши что было?

– Ой, там был полный кошмар… Она поранила руку на станке.

– На каком станке?

– Станок для распушения волокна. Она занималась в студии нетканого гобелена. Там был станок… Ей было 13 лет и, конечно, детей не надо было допускать к этому страшному станку… Палец был так искалечен, что грозила ампутация – или целая череда операций – для сохранения пальца. Хотя без стопроцентной гарантии, что палец будет сохранён. Ксюша выбрала второе. Было три операции, две из них делал доктор Шастин. Палец удалось сохранить. Спасибо доктору Шастину!

– Кошмар… Ну хорошо, что так кончилось.

– А у меня тоже была история. Но об этом в другой раз как-нибудь расскажу. Не хочу вас сильно грузить сегодня.

– Да… моя история по сравнению с вашими историями – сущий пустяк! – сказал Борис Иванович.

– Борис Иванович, а на кого вы похожи – на маму или на отца?

– На отца! Причём, очень похож. Отец был музыкантом – играл на кларнете.

– Музыкантом?.. – удивилась я. – А вы мне говорили, что отец ваш работал на кондитерской фабрике.

– Всё правильно. Он был музыкантом. Но одной музыкой не заработаешь на семью. Поэтому он устроился на кондитерскую фабрику, технологом.

– Это было здесь, в Москве? На какой фабрике он работал – «Рот Фронт», или «Красный Октябрь»?

– Нет, отец в Москве никогда не жил.

– А где же он жил?

– В Мстиславле.

– Он там, а вы тут?

– Да нет, мы все жили в Мстиславле.

– А как вы там оказались?

– Мы просто там жили.

– Ничего не понимаю… А где вы родились?

– Там же и родился – в Мстиславле. Старинный русский город. Теперь это Белоруссия.

– А я думала, что вы с родителями и сестрой Евой летом 41-го года в Белоруссии отдыхали. У своих родственников. И вас там застала война…

– Война нас там действительно застала. Но мы там не отдыхали, – мы там жили.

– Борис Иванович, я-то думала, что вы – коренной москвич.

– Нет, я – коренной мстиславец.

– Вот всё как, оказывается, было… Наконец-то, я в чём-то разобра-лась. Борис Иванович, а как звали вашего отца?

– Иван Владимирович Сударов. Он был музыкантом, играл на кларнете.

– А из какого он был сословия?

– Ой, даже не знаю… Никогда его об этом не спрашивал. Сам отец родился в Рославле, на Смоленщине. Знаю, что во время Первой мировой войны отец попал в музыкальную команду. Но его отправили не на Западный фронт, где реально шли бои, а на Дальний Восток. Потому что ждали нападения Японии. Там тоже стояли наши войска на этот случай. На случай нападения Японии. Но Япония не напала. Таким образом, отец избежал участия в боевых действиях. А после войны, когда отец демобилизовался, его друг по музыкальной команде, который был родом из Мстиславля, позвал его с собой – в Мстиславль. И отец поехал… И там встретил свою судьбу – нашу маму. Нашу будущую маму.