– Мариша, с Сударовым приключилась история, нам нужно срочно в травмопункт. Мы на бухте. А денег на такси у нас нет. У тебя есть деньги?

– Прости, но ни копейки.

– Понятно. Ладно. Буду соображать дальше.

Я набрала номер Антона.

– Антоша, ты где?

– Идём с ребятами в магазин за мороженым.

– А у тебя есть деньги?

– Странный вопрос. Поскольку я иду в магазин, то деньги у меня есть.

– Антоша, с Борисом Ивановичем произошла неприятность, его надо срочно везти в травмопункт, а у меня с собой ни проездного, ни денег. Ты можешь мне подкинуть денег?

– А где вы сейчас?

– На пляже, у будки медицинской помощи.

– Хорошо, я иду к вам. Через 10 минут буду.

* * *

Антон пришёл очень быстро, и мы стали обсуждать: как лучше поступить – ползти потихоньку до ближайшей улицы, где можно отловить такси? Или пригнать такси на пляж? И тут к нам подошёл молодой человек южной наружности, приветливый и учтивый, и сказал:

– Я слышу, вам нужно такси?

– Да.

– Вот моя машина – за волейбольной площадкой.

Сударов, с моей помощью, допрыгал до такси. Антон (без всякой моей просьбы) решил ехать с нами. Спасибо ему.

Таксист оказался иранцем из Таджикистана. Очень приятный молодой человек. Я вспомнила, как мы с Антоном жили в Душанбе шесть лет назад – как в раю, среди таких же добрых и приветливых людей. Договорились с таксистом, что когда мы завершим свои дела в травмопункте, мы позвоним ему – и он подъедет, отвезёт нас обратно.

* * *

В травмопункте оказалась огромная очередь. На часах – 8 часов вечера. В 9 вечера ему будут звонить его племянник или сын. Если его не будет дома, они поднимут панику.

– Борис Иванович, у вас есть мобильник?

– Есть.

– А где он?

– Дома.

– Понятно…

В холле человек семь с травмами. У всех, в основном, невидимые вывихи и переломы. И только один молодой мужчина с сильно кровоточащей раной на руке, все бинты промокли кровью, мужчина бледен и видно, что ему очень больно. Все дружно решили пропустить его без очереди. Он скрылся за дверью кабинета и – надолго…

– Антоша, – говорю, – Борис Иванович был знаком с легендарным Юрием Левитаном. И с другими знаменитыми дикторами и актёрами. Можешь расспросить его, пока мы тут сидим. Чтоб не скучать.

– Ой, мама, я как-то не готов сейчас… В другой раз как-нибудь. Да я не скучаю.

Антон что-то быстро писал в свой блокнот. Он сидел справа от меня, а Сударов – слева.

Прямо передо мной – круглые часы на стене…

– Антоша, – говорю негромко, так, чтобы Сударов не слышал. – Борису Ивановичу нужно быть дома в 9 вечера. В это время ему обычно звонят родственники, чтобы удостовериться, что с ним всё в порядке. Если в 9 вечера его не будет дома – у них начнётся паника. Не представляю, когда же он сегодня будет дома? И какая паника начнётся у родственников…

– Граждане, – сказал Антон, обращаясь сразу ко всем травмированным и их сопровождающим. – Думаю, что нужно пропустить вне очереди и дедушку, ему 90 лет, и у него тоже кровоточит рана на ноге… Но нога в башмаке и этого не видно.

Никто не возражал.

И тут видим: по коридору идёт полуголый, полупьяный, в шлёпанцах и в шортах, с обнажённым торсом, татуированный гражданин. Он прижимает ко рту окровавленную тряпку.

– Наверное, этот тоже с пляжа, – шепнул мне Сударов.

– Это точно, – отвечаю я шёпотом. – Спьяну упал физиономией на камень.

Татуированный гражданин, красочно плюя на пол кровью, сказал хмельным голосом:

– Я иду без очереди, потому что я истекаю кровью.

Он смачно плюнул на пол кровью ещё раз и гордо встал у двери кабинета.

– Антоша, с ним ничего страшного. Ну да, кровоточит, но не смертельно же. Но Борису Ивановичу точно нельзя долго сидеть с лужей крови в башмаке. Попробуй объяснить гражданину, что сейчас пойдёт наш дедушка.