– Как вас зовут, капрал? – обратился я к рыжей девушке, вышедшей из состава первого отделения.

– Капрал Свистунова Ольга Ильинична, господин младлей! – подняв подбородок, доложила оператор.

– Надевайте бронекостюм, шлем и подключайте аккумулятор! Будете демонстрировать, как умеете управлять своим танком, – я вручил ей шлем и проследил, как она прошла за решетку хранилища. – Остальным пока встать в строй.

Управлять спайдером я поручил командиру второго отделения младшему сержанту Виноградову, а залезть в экзоскелет пришлось рядовому Максимову с третьего отделения. Когда водитель спайдера, откинув прозрачный бронеколпак кабины, залазил внутрь кабины, механизм стоял на четырех опорных конечностях, словно тренога на костре и даже не дрогнул, а должен был узнаваемо присесть и качнуться от нагрузки. Боец Максимов разместился в экзоскелете и замер в ожидании команды. Наконец, и Свистунова оделась по боевому расписанию, и встала рядом со мной, опустив забрало прозрачного шлема с просматривающимся голографическим тактическим экраном.

– Ну что же, Ольга Ильинична, запросите у своего терминатора текущее техническое состояние, – спросил я у девушки основной параметр боевой машины.

– Девяносто восемь и семь десятых процента! – радостно сообщила мне рыжая воительница.

– Очень хороший, просто замечательный показатель! – подхватил я ее настроение. – А теперь затребуйте ресурс у своей железки.

Терминатор перешел в тестовый режим и начал приседать, делать шаги прямо, назад и в сторону, совершил полный оборот корпуса, согнул руки в локтях и крутанул стволами роторных пушек. Все это происходило гладко, спокойно, под равномерное жужжание сервоприводов и шипение компрессоров. Движения были уверенными, без рывков и торможений, однако в стороны полетели мелкие пластинки краски, словно чешуя на рыбе. После окончания теста вид у механизма перестал быть таким ухоженным.

– Ресурс три и две десятых процента! Множественные ошибки по инфракрасному каналу, температуре, сенсорам газоанализаторов и превышение нагрузки на сервоприводы. Это какой-то сбой программы, господин младлей! Этого не может быть! – открыв забрало, испуганно уставились на меня ее зеленые глаза.

– Нет, милая моя, никакого сбоя. Хотя вы можете попробовать рассказать свою версию расстрельной команде, но, думаю, что лучше вам, девушка, готовить прощальное письмо своей маме! У вас, капрал, есть мама? – участливо спросил я.

– Почему, расстрельной команде? – губы девушки дрожали, маска суровой воительницы треснула, и было видно, что она вот-вот готова расплакаться.

– Потому, госпожа Свистунова, что через примерно сто метров ходьбы сальники приводов порвет, это при том, что уже увеличилась нагрузка на сервоприводы и механизмы вращения стволов и корпуса. Но самое страшное это то, что электроника перегреется от застопоренных от бездумной окраски вентиляторов! А по инфракрасному каналу ваш подопечный вообще слепой, как крот. Знаете, сколько стоит этот теперь никчемный кусок окрашенного железа? А это, не что иное, как вредительство! Это же ваш терминатор? – со злостью спросил я. – Оставляйте его на месте и отключайте питание.

Я взглянул на строй – истуканов больше не наблюдалось, все испуганно смотрели на меня и потерпевшую. До них начал доходить весь ужас ситуации.

– Ну что, друзья мои, посмотрим теперь на спайдер? Младший сержант Виноградов, выходите на свежий воздух! – махнул я рукой командиру второго отделения, затихшему внутри слабо освещенной кабины. Паук дрогнул, словно отравленный таракан, и начал нервно переставлять конечностями. При этом картина повторилась – в разные стороны полетели ошметки краски, покрывающие сочленения и приводы. Сделав пару шагов, механизм замер, и лицо водителя осветилось красным цветом от вспыхнувших чеков о неисправности на панели управления. Сработала автоматика и освещение в кабине погасло.