Коллинз, который был более патриотичен, чем его наниматель, с готовностью признал, что строительство железной дороги от Решта было выгодно с коммерческой точки зрения только России.

23 апреля 1874 г. Коллинз сообщил персидскому правительству, что Рейтер представил свое дело на рассмотрение генеральному защитнику ее величества, по мнению которого не было причины для отмены концессии; он также обратился в министерство иностранных дел и получил ответ «благоприятного характера». Мирза Хосейн-хан поинтересовался у В.Т. Томсона, каков был на самом деле ответ. Британский посланник сообщил: «Я получил инструкции добиться представительства агента барона Рейтера перед персидским Правительством для разбора дела, на что имеют право другие британские подданные, вступившие в соглашения с персидским Правительством».

В Лондоне Рейтер проводил кампанию за восстановление своих «прав». Он написал несколько писем лорду Дерби, возражая против шагов персидского правительства и требуя возмещения убытков. 27 марта лорд Дерби ответил, что рассматривает данное предприятие как полностью частное, в которое правительство ее величества не может вмешиваться.

В тот же день Дерби написал Тейлору Томсону по поводу Рейтера: «Я объяснил этому джентльмену, что, хотя готов дать Вам инструкции, чтобы получить для его представителя перед персидским Правительством разбор его дела, который имел соглашение с тем Правительством, но я не могу разрешить Вам использовать дипломатическое влияние для его защиты».

Лорд Дерби признавал, что отмена контракта создала значительные трудности для барона Рейтера. Томсон получил поручение сообщить персидскому правительству, что, хотя английское правительство не поддержит контракт барона, оно «было бы довольно, если бы ему позволили извлечь выгоду от любой его части, которую персидское Правительство могло бы считать свободной от протеста».

Шах и мирза Хосейн-хан рассмотрели дело Рейтера на закрытом заседании, не обратив никакого внимания на умеренное представление английской миссии.

Потерпев неудачу в попытке получить помощь, Рейтер обратился к шантажу. В частном послании к Дерби он объявил, что русская компания предложила ему передать концессию на определенных условиях.

Угрозу, подразумеваемую в послании Рейтера, следовало воспринимать всерьез. Он никогда не вызывал доверия у англичан, частично из-за религиозного и социального предубеждения: Рейтер был иудеем и иностранцем. Кроме того, было известно его зачастую сомнительное поведение. Уже летом 1873 г., после заявления лорда Гренвилля о позиции Британии в отношении его концессии, по Тегерану поползли слухи о том, что Рейтер предложил правительству России принять его под свою защиту.

В октябре 1873 г. В.Т. Томсон отправил телеграмму в министерство иностранных дел о том, что Рейтер получил поддержку ряда великих европейских держав и было решено создать для его концессии международную защиту. Летом 1874 г. Рейтер путешествовал по нескольким европейским столицам, включая Санкт-Петербург. Персидский посланник в Санкт-Петербурге мирза Абд ор-Рахим-хан Саид ол-Молк сообщил, что Рейтер пробыл в России «в течение двух или трех недель». Его главной целью, писал Саид ол-Молк, была продажа его прав русскому правительству, если это не удастся, то пригласить состоятельных людей к участию. Он даже преуспел в смягчении позиции некоторых членов Английского клуба, который он посещал каждый день. Как только власти узнали об этом, они посоветовали этим людям держаться подальше от него.

Почти одновременно В.Т. Томсон сообщил о своих подозрениях из Тегерана. «Я склонен поверить, что по данному вопросу установлено взаимопонимание (непосредственно или косвенно) между бароном Рейтером и русским правительством».