В дверь постучали. Сначала зашел Лесин с докладом о прибытии Тихомирова, и только потом зашел сам Тихомиров после одобрения его входа. В нем что-то явно изменилось, что-то очень глубоко внутри, но это изменение, скорей, удивляло, чем настораживало. В этом чем-то не было какой-то конкуренции для него – словно сменился внутренний стержень, что, вероятно, заставляло его самого действовать по-другому. Это отражалось и в глазах, и в манере двигаться и даже в манере дышать.

– У нас много новостей, господин префект, – сразу начал Тихомиров.

– Присаживайся и давай по порядку. Начни с того, кто это был? Кто пытался всадить мне нож в горло?

Тихомиров присел на стул напротив Горы. Было видно, что ни страха, ни сомнений в нем нет. Только заранее выверенные шаги. Коих уже в его голове помещалась не одна тысяча.

– У нас только версии, господин префект. В сознание он так и не пришел, а цеплять не за что…

– Не придется его цеплять. Это ни к чему. Организуй публичную казнь через повешение.

– Господин префект…

– Я знаю, что ты хочешь сказать. Но нет. Это тоже ни к чему. А вот казнь его очень даже кстати. Пусть все полюбуются.

– Как прикажете, господин префект.

Гору все впечатляли качества человека, которого он когда-то выглядел из толпы. Он явно прогрессировал, причем очень быстро. Пока непонятно было, почему это происходит, но его результативность обнадеживала.

– На вот лучше посмотри на новый свод законов, которые я рапространю на этой неделе. – Гора протянул ему лист бумаги, на котором были от руки написано по пунктам «Права и обязанности Самоуправляемой территории». – Изучи прямо сейчас.

Права и обязанности Самоуправляемой территории

Каждый ответственнен своей жизнью за жизнь своего начальника

Невыполнение приказа своего начальника считается актом саботажа и карается на усмотрение начальника вплоть до смертной казни, утвержаемой только префектом

Сотрудники организации СМЕРШ вправе досматривать, задерживать и применять любые меры физического воздействия, если того требует необходимость, в отношении любого гражданина Самоуправляемой территории

Префект имеет право награждать, миловать и казнить любого гражданина Самоуправляемой территории без объяснения причин

Все усилия и меры, принимаемые гражданами, должны быть направлены исключительно на выполнение воли префекта

Никто не вправе даже в мыслях ставить под сомнение правильность действий префекта.

Открытое непринятие воли префекта считается актом саботажа

Тихомиров продолжал держать в руках этот лист бумаги, читая его, и даже глазом не моргнул, когда закончил это делать:

– Большинство из этих мер фактически я уже утвердил, господин префект. Здесь нет лишних слов, кроме одного. В последнем пункте слово «открытое» все же лишнее. Если в предыдущем пункте мы считаем, что и в мыслях нельзя быть против, то и саботажем мы тоже должны считать преступление даже в мыслях. Знаем мы об этом или нет, а должны считать преступлением.

Гора посмотрел на бумагу, затем на Тихомирова, затем слегка утвердительно покачал головой:

– Да. Ты прав… Слово «открытое» здесь ни к чему.

Эта камера была еще меньше, чем то, где он сидел несколько дней назад. Эта вмещала в себя вообще лишь койку и помойное ведро. Ему вообще казалось, что надзиратели имеют какое-то особое отношение к ведрам – их нельзя просто выносить, чем-то прикрывать или хотя бы изначально наливать туда воду. Они неприкосновенно кроме того момента, когда ты в них испражняешься. Видимо, как-то так это выглядело в их голове.

Это была камера ШИЗО – штрафного изолятора, куда отправляли заключенных, нарушивших что-то грубо, либо по несколько раз. Жрец нарушил несколько раз – был в форме одежды, которая не по уставу. У него была растегнута одна пуговица на воротнике и по одной на каждом рукаве, плюс ко всему рукава были закатаны. На первый раз его вынесли выговор, на второй – отправили в изолятор.