Так вот по поводу радостей. Как-то несколько лет тому назад подарили мне живого краба. Если быть точным, то полуживого, так как он полдня провел без воды. Мне его некогда было разделывать, да и жалко как-то убивать. Вот я и решил его запихать в холодильник. Думаю, он там замерзнет окончательно, а я как бы и не виноват буду в его кончине. Потом закрутился, то да се, через какое-то время вспомнил о крабе, открываю холодильник и вижу картину – краб сожрал всё съестное в зоне досягаемости и, загребая клешнями, доедает салат.

Мира громко засмеялась.

– Я понимаю, что ты меня хочешь развеселить перед чем-то печальным. И все же расскажи, что произошло.

Вот и наступило первое июня. Солнышко припекало в свою летнюю силу. А ведь было еще раннее утро! Днем Питер совсем раскалится до мягкого асфальта. Девушки будут ходить в легких платьицах. Хорошо будет! Но не для меня.

Так думал я, стоя с поднятыми руками, пока меня неуклюже и с усмешкой обыскивал любезный друг Петр.

– Ты мне в ширинку то хоть не залезай, а то подумаю, что у тебя начали развиваться гомосексуальные наклонности! Ишь, как наглаживаешь! Да на месте, на месте мое богатство, есть человек, который каждую ночь это проверяет. Все проверил? Не стыдно мне не верить, а? Я тебе это попомню, так и знай!

– Ладно, ладно, не ворчи. Обещал проверить, значит проверяю.

– Ничего недозволенного нет. Только спички, зажигалка, курево, да вот парочка конфеток сосулек. Надеюсь, этот набор не возбраняется?

Петр критически осмотрел предъявленные ему «богатства».

– На кой ляд тебе и спички, и зажигалка?

– Да я вообще предпочитаю спички. Ты же знаешь, у себя дома я прикуриваю исключительно от спички. Ну, нравится мне так!

– Хорошо, а зажигалка тогда зачем? Хорошо хоть не «Зиппо».

– А зажигалка на всякий пожарный. Вдруг под дождь попаду, спички намокнут. Я ведь не гарантирую себе пока ночи в отеле. А конфетки, это как бы переходный период от моей добропорядочной жизни к бездомной. Пока буду идти к месту обитания, буду их сосать. И с их окончанием медленно закончится моя нынешняя жизнь и начнется другая, полная прикрас.

Я непроизвольно горько усмехнулся.

– Ладно, не робей. Бог с тобой, пускай у тебя будут эти последние утехи цивилизации.

– Между прочим, дорогой мой, знаешь ли ты, что зажигалка была изобретена раньше спичек?

Петр с интересом посмотрел на меня. Улыбнулся и похлопал по плечу.

– Это ты у нас любитель собирать разную ненужную информацию, а мне, честно говоря, все равно, что было раньше. По мне так не очень удивлюсь, если окажется, что атомную бомбу изобрели раньше колеса.

Я пригладил волосы, выставил правую ногу и засунув правую руку за обшлаг пиджака важно произнес:

– А вот по этому вопросу, готов с Вами милейший, даже подискутировать.

Петр махнул на меня рукой.

– Все, все, хватит тут Наполеоном прикидываться. Кстати, костюмчик не жалко? Мог бы что-то и другое одеть, не сильно ты на бомжа смахиваешь.

– А ты хочешь, чтобы я сразу обноски одел? По-твоему, бомжами рождаются? Нет, дорогой товарищ, бомжами становятся! Становятся не по своей воле, уж поверь мне.

– Хор-хор! Убедил. Иди хоть в золотой мантии, обшитой горностаем. Мне это по барабану! О тебе ведь забочусь идиот. Как тебя другие бомжи воспримут в таком дорогом костюмчике? Они ведь просто обос… Извини Мира за грубое слово, – Петр обернулся к стоящей рядом девушке, – короче, они все пописают в штаны от твоего супербомжеватого вида!

Я подошел к большому зеркалу и придирчиво осмотрел себя с разных сторон. Как и вчера, когда я решил одеться именно в этот костюм, остался доволен своим выбором.