И вот, когда уже все имущество, вплоть до дедовских и вновь построенных домов, было распродано, и хунзахцы, желающие купить рабынь, осаждали Чарамов, они объявили, что не продадут ни одного раба и ни одну рабыню. В память об их славном отце они даруют всем своим невольникам свободу! Но рабы не хотели уходить на свободу, ибо не знали, как ею распоряжаться, хотя Чарамы оставляли им небольшие участки земли, чтобы могли прокормить себя. Нет, рабы не мыслили своей жизни без Чарамов, которые к ним хорошо относились.

Шобав вывел большое семейство вместе со всеми рабами на дорогу под враждебные взгляды сотен хунзахцев, но сопровождаемые нуцальскими воинами язычники были надежно защищены от желающих поживиться их золотом и серебром. Куда им лучше ехать и, главное, как там жить, Чарамам несколько дней в подробностях втолковывал Гамач.

Через два дня пути на лошадях и арендованных у тысячника Шахбанилава фаэтонах они благополучно доехали до кумыкского города Тарки, но заезжать в него не стали, спустились по долине вниз, к берегу моря, где было небольшое поселение русских моряков и солдат. Тут находили пристанище богатые купеческие караваны, которые на парусниках добирались до Астрахани, оттуда по Волге плыли на север, где много больших богатых городов и хорошая торговля.

Нуцальские нукеры, удивленные тем, что Чарамы пошли к морю, проигнорировав Тарки, вернулись в Хунзах. Об их маршруте никто не знал, кроме Гамача, который надеялся, что его двоюродные братья и сестры ничего не перепутают из его напутствий и сумеют на арендованном в Порт-Петровске корабле добраться до Астрахани, а оттуда – еще дальше, до Москвы. Там можно будет осмотреться и податься еще дальше на северо-запад, в столицу России – в блистательный Санкт-Петербург.

«Запомните, братья и сестры, – напутствовал их хунзахский философ, – христиане хоть и разделены на четыре апостольские церкви и бессчетное множество сект, и все явно и тайно враждуют между собой, язычников ненавидят столь же люто, как и мусульмане»…

Глава4-я

Тихая зима

Шестимесячного Умахана, завернутого в пеленки и укутанного в меховое одеяльце, выносили во двор и на площадь, чтобы начал он обозревать великолепие зимнего Хунзаха. До слуха царственного младенца доносился еще не понятный ему громкий счастливый смех детворы. Он смотрел на резвящихся ребятишек с любопытством и улыбался, растягивая беззубый ротик. Все норовил выпутать из-под мехового одеяльца свои пухлые ручонки, чтобы прикоснуться ко всему, что являет жизнь его взору. Все ему было интересно, все привлекало внимание, даже остающаяся загадкой для взрослых снежная белизна.

Затем, когда он начинал чувствовать голод, Умахан терял интерес ко всему великолепию зимнего Хунзаха. И по тому, как кряхтел, брызгал слюной и кричал, становилось понятно, что пора кормить юного правителя.

Ханша кормила грудью Умахана только первый месяц. Потом уже за ним повсюду следовала молодая здоровая узденка по имени Меседу, тоже имеющая младенца. Она и кормила царевича грудью вместе со своей дочерью, которой посчастливилось стать молочной сестрой престолонаследника.

Как он визжал и восторгался, увидев котенка или щенка! Как он требовал пушистое, очень странное и красивое существо к себе! Заполучив котенка, Умахан хватал его за шерсть и тряс с такой силой, что нельзя было этому не подивиться. Некоторые кошки царапали его пухлые ручки когтями и убегали, а он дивился тоненьким красным полосам на своих руках и, чувствуя боль, начинал плакать.

Ханша брала Умахана на руки и подолгу разговаривала с ним по-даргински, по-аварски и по-арабски, которым она владела очень хорошо, ибо еще девочкой ее возили в богатые арабские города, где кайтагские купцы успешно торговали своими товарами. Когда кайтагская принцесса подросла, у нее уже было много подруг среди арабских девушек, которые тоже приезжали к ней в гости с торговыми караванами. Одна из ее самых лучших подруг по имени Зулейха, из простого купеческого рода, осталась круглой сиротой. Большой караван, в котором она ехала с отцом и братьями до Дербента, чтобы оттуда уже с другим караваном добраться до Кайтага, разграбили каджарские разбойники вблизи города Шемахи. Отец и братья Зулейхи погибли вместе с другими купцами, которые защищали свой караван, а шестнадцатилетняя девушка попала в неволю к шиитам, вечно враждующим с суннитами. Она сумела убедить своих поработителей, что принцесса Кайтага ее подруга и она даст им за нее выкуп. Баху выкупила Зулейху, и с тех пор она была рядом с ней как подруга и придворная узденка. Ей и поручила ханша свое самое дорогое сокровище – единственного сына-престолонаследника.