- Это степь, Сигай - покачал головой второй, идущий рядом. - Степь - это не пустыня.
- Знаешь, Чек, а вот я не вижу никакой разницы, - недовольно буркнул воин. - Пусть здесь нет барханов и песка, но ты погляди вокруг! Ни одного дерева! Только эти чертовы колючки и ровная, как доска, земля! Здесь тоже ничего нет! А пустыня это что? Место где пусто!
- Дурак ты, Сигай, - сплюнул воин и со вздохом взглянул вперед каравана. Вдалеке виднелся огромный дорожный камень. - Через пару часов привал будет.
- Поскорее бы, а то мне кажется, я ноги до самых коленей стер.
- У тебя боты походные, - фыркнул собеседник. - На них магия наложена.
- Мастер вещей, который их делал, явно халтурил, когда создавал их, - проворчал Сигай. - Ноги в них постоянно потеют, а в холод мерзнут.
- Ты не поверишь, но солдатам не положены походная обувь с подогревом и охлаждением, - съязвил Чек. - Ты свои-то заслужил за пять лет безупречной службы.
Солдат вздохнул и с недовольством пнул небольшой пучок пожухлой травы, попавшийся под ногу. Удар поднял облако пыли и недовольное ворчание сослуживцев впереди. Парочка шла в конце колонны замыкающей караван.
- Лучше бы тебе десятника дали, - хохотнул солдат. - Хотя я бы от таких тоже не отказался.
- Меня не слишком то и спрашивали, - произнес Сигай и повернул голову в сторону солнца. - Слушай, Чек, сколько нам еще до ущелья?
- Видишь ту полоску на горизонте? - сослуживец указал на тонкую серую полоску слева. - Это горы. Я думаю, два перехода, не меньше.
- Говорят, там воюют по-настоящему. ория решила ударить со всей силой, за все то, что творила империя на наших землях.
- Ты веришь этим горлопанам, что орут в каждом доме горящей воды? - покачал головой старый друг. - Сигай, если ты идешь за местью - можешь прирезать себя прямо тут. Это самая глупая причина отправляться в это пекло.
- А ты тогда зачем туда идешь?
- За землей, - ответил Чек. - Те, кто вернется оттуда - получат свой надел. Я лично видел указ Всевышнего.
- А в чем разница? Мы же оба там воевать будем!
- Ты будешь мстить. А это значит, что ты будешь стараться убить. А у меня цель другая. Мне надо вернуться обратно.
Друг умолк и задумчиво взглянул на него.
- Солдат чаще убивает безрассудность и самоуверенность, чем стрелы и копья врагов. - пояснил Чек.
- Я уж было подумал кое-что другое, - хмуро буркнул солдат и отвернулся. - Я тоже не за местью иду. Если уж не врать, то сам не знаю, зачем туда иду. Наверное, мне некуда идти. У меня просто больше ничего нет.
Воин упер взгляд в землю и молча продолжил шагать. Тишина, прерываемая скрипом колес каравана, продлилась не больше минуты. Погруженный в свои мысли Сигай усмехнулся.
- Знаешь, наверное, приму обет воли, чтобы стать десятником. Не то, чтобы мне сильно хотелось, но я действительно ничего больше не умею. Моя судьба с детства корпусу принадлежит. Босоногим бегал на кухне, постарше посыльным, а в семнадцать принял золотую монету корпуса.
Воин вздохнул, предаваясь воспоминаниям.
- Помнишь Железного Гара? Мы таскались с ним по молодости. Он учил меня и поставил копье и щит. Если бы не ранение, думаю, его бы оставили, несмотря на седую голову и почтенный возраст - воин по доброму улыбнулся. - Он мне был вместо отца, но сильно хромал. Умники из корпуса разума срастили ему кость неправильно и его мучали сильные боли. Гара остался в городке Гурумэ, что на востоке от Лутумуа. Когда мы шли сюда, мы проходили мимо него. Я заходил туда, чтобы навестить его.
С лица сползла улыбка, уступая его мрачной маске.
- Он спился. Превратился в то отребье, о которое мы в пьяном угаре в отгуле вытираем ноги. Я нашел его на окраине площади. и не узнал бы его, если бы Гара не пристал ко мне с просьбой подать монету бедному калеке. Твердил, что сам был воином корпуса... - Сигай стиснул зубы и со злобой произнес: - Железный Гара превратился в пьянь, отребье, в отбросы...