Большие истории маленького Вовки Наталия Туркина
БОЛЬШИЕ ИСТОРИИ МАЛЕНЬКОГО ВОВКИ.
ИЛИ ЖИЗНЬ В ДЕРЕВНЕ ЛУКОМОРЬЕ.
Глава 1. Секрет домового
Тук-тук, тук-тук стучат колеса. Тук-тук, тук-тук- вторит в такт Вовкино сердечко.
В вагоне зябко. Длинный, похожий на большую гусеницу поезд, скользил по бескрайнему лесу, перелетел по высокому мосту через сверкающую речку. Пыхтел и гудел, забираясь на гору. Вовка сидел внутри гусеницы и ему было совсем не страшно. Ну, если совсем немножечко. Вот, если слезть с большой, жесткой полки на пол, встать крепко ногами и не держаться за маму, то страшно. Потому-что поезд- гусеница стучит и вздрагивает всем своим железным нутром, раскачивается и громко гудит.
Мама улыбается, тихонько спихивает Вовку со своих колен и подсаживает к окну.
– Смотри, сынуля, какая красота. – Вовка сопит, упирается. Ему совсем не хочется слезать с теплых маминых рук. Окно большое, с толстыми стеклами, и очень холодное. Вовка ткнулся носом, сморщился от боли, но реветь не стал. Напротив, через приколоченный стол, на такой-же скамейке сидела девчонка. Она была чуть постарше его. Смешные косички топорщились за ушами и были накрепко привязаны к голове огромными белыми бантами. Она забралась с ногами на скамейку, уселась на корточки у окошка и смотрела на Вовку, смешно морща свой курносый нос. Реветь Вовке расхотелось. Он смотрел в окно на мелькающие кусты и старался не поворачивать голову в сторону девчонки. Только глазами косил и важно хмурил брови.
Мамы разговаривали в полголоса, обсуждали свои взрослые дела. Вежливо соглашались по любому вопросу друг с другом и устало вздыхали, поглядывая на часы. Второй день в пути. Все устали от дорожной суеты, вынужденного приличия, от знакомства с попутчиками. Хотелось побыстрее сойти с трясучего поезда, встать на твердую землю, и облегченно вздохнув, расслабиться, наконец, от вежливого общения с незнакомыми людьми.
Оранжевое солнце, похожее на круглый мяч, долго прыгало по вершинам деревьев, а потом спряталось за далекую гору и стало темно и холодно. Вовка посидел еще немножечко у окна, потерся щекой о холодное, черное стекло и сладко зевнул.
Тук-тук, тук-тук… Вагон качал полку с Вовкой, маму с приколоченным столиком и смешную девчонку с косичками. Маленький путешественник прикрыл глаза только на минуточку… и проспал весь остаток пути до утра.
Женя погладила рукой пушистую макушку сына. Вовка крепко спал, улыбался во сне и не хотел просыпаться.
–Да не буди ты его,– попутчица с дочкой стаскивала поклажу с верхней полки.– Бери его на руки, я твою сумку прихвачу. Наташа, собирайся побыстрее, что ты копаешься?
Женщина довольно крупных размеров, руки сильные, характер решительный. Уверенно сгребла свои и чужие сумки с узлами, при этом умудрившись крепко ухватить и дочку за руку.
Женя бережно подняла спящего сына с полки. Растерянно оглянулась по сторонам- не забыла ли чего в спешке, и попутчики всей компанией дружно двинулись к выходу. В тамбуре тесной кучкой толпились пассажиры. Волновались, покрикивали на сонных детей. Толкали замешкавшихся, больно задевали баулами и не извиняясь проталкивались ближе к еще закрытой двери. Женя прижимала к себе спящего Вовку и очень боялась отстать от соседки, которая, ничуть не смущаясь, нагруженная поклажей, проталкивала путь к выходу. Время от времени она покрикивала на дочку, незлобно отругивалась от потревоженных, недовольных ее прытью, пассажиров.
Поезд, лязгнув железными колесами, устало вздохнул и, наконец, остановился. Все засуетились еще больше. Поднажали и вытолкнули едва успевшую открыть дверь, проводницу наружу. Привыкшая ко всему девушка в служебной помятой форме ловко выпрыгнула из вагона.
– Выходите, граждане, выходите! Прибыли вовремя. Не толпитесь, всех выпущу, никого обратно не повезу… Женщина, осторожнее, у вас столько сумок, вы весь проход перекрыли.
– Не боись, красавица, не застряну! А ну, народ, поднажали, прибавили скорости! Наташка, ногами переставляй, что я и
тебя тащить буду? Бабуля, что застыла? Прыгай живее.
– Да где ей прыгнуть? Тут вона как высоко. Пока до платформы долетит, скорую придется вызывать.
– Может МЧС сразу с лестницей!
– Будет прикалываться, руку подайте пожилому человеку. Высоковато, конечно.
– Девушка, давайте ребенка подержу. А вы спрыгивайте пока. Где же вдвоем то.
– Граждане, поезд отправляется. Заканчивайте выгрузку!
Народ заволновался еще больше. Началась неимоверная суета и толкотня. Задние ряды напирали, передние тормозили перед высоким спуском из вагона.
Женя растерянно замерла у двери. С сыном на руках не спрыгнуть. «Ноги переломаю и себе, и ему». Чьи-то крепкие руки из тамбура выхватили Вовку. Толпа тут-же выдавила ее в дверь. Едва не упав, Женя прыгнула с крутых ступенек на землю. Шальной поток людей подхватил ее и потащил вдоль вагона.
– Сына, сына отдайте! – Женя закричала что есть мочи. Рванула обратно к двери.
– Эй, ты, мамаша! Ребенка забери! Мне его что ли оставишь?
Люди кричали. В вагон уже лезли новые, свежие, выспавшиеся пассажиры. Они торопились протиснуться в поезд к своим местам. Торопились затащить баулы, чемоданы и сумки.
Дурная толкотня. Проводница едва успевала вырывать из потных рук билеты.
– Быстрее, граждане, быстрее! Поезд отправляется.
– Сына, сына отдайте!
–Чей ребенок остался в вагоне? Заберите. Орет, оглушил уже.
– Да вон тот мужчина оставил его в углу тамбура и спрыгнул. Я видела.
– Эй, мужчина, вы ребенка оставили!
–Да нет, это ребенок не его. Я видела, его девушка на руках несла к выходу.
– Ну, да, я и говорю, это ее муж у нее из рук сына вырвал, а ее с поезда вытолкал. И сам убежал.
– Поезд отправляется. Я закрываю двери!
– Сына, сына отдайте!
Дверь тамбура захлопнулась. Поезд тяжело вздохнул и тронулся с места.
Состав медленно, будто нехотя отъезжал от платформы. Женя растерянно стояла, с каждой минутой все больше осознавая степень трагедии.
–Ой, беда! – Женя закрыла лицо похолодевшими ладонями.
–Мама, я не хочу здесь стоять, я пить хочу.
Женя разлепила мокрые ресницы. На пустом перроне возле нее стояла знакомая троица.
Пыхтевшая, нагруженная своими и чужими баулами соседка по купе. За ее юбку вцепилась дочка с косичками. А эта дочка- умница крепко держала за руку Вовку. Вовке совсем не нравилось стоять в паре с курносой девчонкой. От шума и вокзальной суеты он уже оглох и очень устал от незнакомых людей, которые толкали, тащили и дергали его со всех сторон. Этот день Вовка запомнит на всю жизнь. Страх и нелюбовь к поездам и вокзалам останется у него навсегда. Такова детская память.
– Давай-ка, матушка моя, двигать к дому, – пропыхтела спасительница. – Да, возьми же, хоть что- то. Все руки оттянула этим чемоданом. Не хотела его брать, очень громоздкий, как сундук, ей богу. Нет, сватья настояла на своем: бери, мол, больше влезет. Ох, зараза, тяжелый.
Женя бросилась к сыну целовать и обнимать, мять за плечи, хватать за руки. Потом затискала Наташку. И надолго прилепилась к попутчице, крепко обняв ее необъятную талию.
– Да, будет тебе. Что ты так переполошилась? Своих не бросаем. Неужто ты думала, я мальчонку оставлю? Еще чего! Наташка молодец, вся в мою породу. Как увидела, что вы в беде, схватила пацаненка за руку и ну тащить за собой из вагона. Я ведь вон какая большая, как танк. Попробуй меня сдвинь с места! А дочка у меня привыкшая к поездам. Твердо усвоила: от мамки ни шагу.
– Спасибо, родные вы мои. Что бы я без вас делала?
Вот так дружной компанией они и добрались до автобусной остановки. Вскоре пути их разошлись. Женщина с дочкой вышли намного раньше. Наскоро попрощались, помахали руками вслед автобусу. Женя смотрела сквозь пыльное стекло на удаляющуюся фигуру грузной женщины и в сотый раз благодарила бога за доброго ангела- хранителя в ее образе. А Вова, сплющив нос на окне, провожал взглядом тонкую девчонку с косичками. Он был рад, что, наконец, его оставили с мамой вдвоем. На запястье до сих пор остался красный след от цепких рук Наташки. И чего эти взрослые такие беспокойные? Хоть девчонка и была не на много старше его, Вовка все одно ее причислил ко взрослым людям. Просто она вела себя так-же, хоть и была еще ребенок. Молчаливая, улыбающаяся, будто уже знает в этой жизни много больше мелкого пацана. Зазнавака, одним словом.
Сумерки звездно- серебристой вуалью накрывали землю. Уставшие, но довольные, что все долгие дороги позади, путники сошли с автобуса и потопали по узкой тропинке к деревне с интересным названием Лукоморье. В потемках очертания домов, бань и кособоких сараев были размыты. Чуть похолодало, Женя вытащила из сумки теплую курточку и бережно прикрыла тощие Вовкины плечи.
–Сама надевай, замерзла, ведь! – Вова недовольно повел головой.
– А ты не мерзнешь?
– Я мужчина. – Смешно хмурил брови сын.
– Ну- ну. – Женя старательно скрывала довольную улыбку.
Вовке, конечно, было холодно, но совсем чуть-чуть. Он шагал и трава холодная, сырая слегка хлестала его по ногам. Но он не капризничал и не просился к маме на ручки. Так было интереснее и веселее пробираться сквозь густые заросли высокой травы. Представлять себя великим путешественником, продирающимся сквозь джунгли непроходимые. Вот сейчас из черных кустов как выскочит зверь невиданный, да как зарычит нечеловеческим голосом. Жуть, как страшно!
