Вот так просто?

Так просто можно вернуться в мою жизнь спустя четыре с половиной года, перевернуть ее вверх дном и сказать, что скучаешь?

— А я выхожу замуж, Рамис, — отвечаю ему, наблюдая, как меняется выражение его лица. — И если с дочерью или с Вадимом что-то случится, то я обращусь в полицию. Вот и все, Рамис… Вот и все…

Забежав в подъезд, я поднимаюсь к нам на этаж и, не раздеваясь, сразу же требую у Регины телефон, чтобы позвонить в службу спасения.

— Мы его уже нашли, Айлин. Он в первой городской больнице. С переломами, — добавляет тише.

Растерянно кивнув, я опускаю руки вдоль тела и еще несколько секунд перевариваю информацию.

— Когда ты перестала выходить на связь, я поехала за вами на такси. По пути увидела машину и Вадима в снегу. Мы уехали оттуда на скорой.

— Спасибо, Регин. Я поеду.

— Куда?

— К Вадиму, — решаю я и, поцеловав дочь, выхожу из квартиры.

8. Глава 8

— Приехали. Первая городская, мадам.

Посмотрев на водителя такси, я встречаю добродушный взгляд серых глаз и скупо улыбаюсь в ответ. Мужчина был в возрасте и всю дорогу от дома до больницы он пытался разговорить меня на тему политики и экономики, а меня, к его глубочайшему сожалению, не интересовало ни первое, ни второе.

Я думала о Вадиме и о том кольце, что он однажды предложил мне. Он пригласил меня в ресторан, мы вкусно поужинали, после чего он достал кольцо и предложил стать его женой. Я отказалась. Сказала, что пока не чувствую к нему то, что зовется любовью.

Сейчас я понимаю, что в тот момент я была просто невероятно глупой. Будь отец жив, он бы точно так и сказал, что я глупая. И что его надежд я, как всегда, не оправдала.

Интересно, осталось ли предложение Вадима в силе? И смогу ли я сейчас переступить через себя и выйти замуж под гнетом обстоятельств, не испытывая к будущему мужу сильной любви?

— Благодарю вас, — произношу искренне и, вручив водителю такси наличные вместе с чаевыми, выбираюсь из теплого салона старой иномарки прямо в сугробы.

Возле больницы я отыскиваю маленький продуктовый магазин, где покупаю фрукты: апельсины и мандарины, которых в преддверии Нового года было очень много, а еще укладываю в корзину жидкие йогурты, фруктовые соки и разнообразные детские пюре, предпочтительно с фруктами, потому что сомневаюсь, что Вадим будет есть пюре из брокколи или тыквы….

Честно говоря, я плохо понимала, в каком состоянии находился Вадим, но Регина предупредила меня, что у него сломана челюсть, поэтому я покупаю все, что можно было выпить и вскоре возвращаюсь к больнице.

На входе я обращаюсь к медсестре, которая оказывается крайне недовольна тем, что я приехала столь поздно, ведь часы приема заканчиваются через пятнадцать минут, ровно в семь вечера, но я прошу дать мне немного времени.

— Я к Вадиму. К Вадиму Сабурову.

— Кем вы ему приходитесь?

— Подругой, — отвечаю, растерявшись. — Возможно, невестой. Не знаю…

— Интересно, — без энтузиазма отвечает медсестра.

Через несколько минут, отыскав списки госпитализированных, она с неохотой называет этаж и номер палаты, куда положили Вадима Сабурова. Провожать меня, конечно, никто не собирается, и я отыскиваю лифт самостоятельно. Хорошо, что меня вообще к нему пустили, поэтому после гардеробной я поднимаюсь на шестой этаж и немного блуждаю вдоль больничных стен прежде, чем нахожу нужную мне палату.

Я захожу внутрь после предварительного стука, и мы с Вадимом сразу встречаемся взглядами. Мой — виноватый, его — отстраненный.

— Здравствуй, как ты? — спрашиваю тихонько.

Вижу, что не очень.

На теле Вадима не осталось ни единого живого места, где не требовались бы медицинская помощь и перевязки.