На меня никогда не кричали. Это переполняет чашу терпения…

—Рустам!

—Вася, я уже хрен знает сколько лет Рустам и что с того? Я что, не прав? Она тут в безопасности, я за всем слежу!

—Не кричи на ребенка! — мама тоже переходит на крик, и мы больше не слышим один другого. Смысла в этом нет, все теряется, все разлетается…

Воцаряется тишина, от которой барабанные перепонки лопаются.

—Тогда я лучше буду жить в безопасности в доме пока еще действующего мэра, а не несостоявшегося, — слова слетают с губ раньше, чем я успеваю это осознать.

Родители синхронно поворачиваются в мою сторону. В глазах отца мелькает странная эмоция, и я заочно себя поздравляю с тем, что только что причинила боль родному человеку.

—Что ж, хорошо, что я не умею обижаться на своих детей, потому что очень их люблю. Поживешь ПОКА ЧТО в доме несостоявшегося мэра, уверен, охрана тут ничем не уступает охране ДЕЙСТВУЮЩЕГО мэра, — мертвым голосом отвечает отец, переводя взгляд в стенку.

Обида глушит, боль за отца тоже пропускает корни. Я не это имела в виду, совсем не это. Но нервный ком в глотке вкупе с острым разочарованием и характером, засунуть который в задницу не получается, дает огненную смесь, и я вылетаю из кабинета практически так же быстро, как залетела сюда.

Слезы льются по щекам. И на три дня я замуровываю себя в комнате, практически не выхожу, ем мало и считаю дни как заключенная. Только в моем случае ждать-то чего надо?

Женя не объявляется. В этот раз его исчезновение логично, наверное. Меня ведь ДАЖЕ предупредили. Но я все равно проверяю смарт каждые пятнадцать минут в ожидании, что он напишет.

А следом себя же ругаю. Мне не стоит вот так обманываться. Он не заслуживает ожидания.

На четвертый день меня зовет на прогулку моя двоюродная сестра. Агеевы входят в перечень «разрешенных лиц», и меня отпускают, но вместе с конвоирами. Без них ведь никуда.

—Слушай, ну это не самый плохой вариант, — лучезарно улыбается сестра, перехватив мою ладошку.

—О да, их могло быть трое, — хмыкаю в ответ, пока мы гуляем по самому красивому проспекту в городе.

—Это, получается, МММЖ?— толкает меня в бок Ася, а я с запозданием осознаю смысл сказанного.

—Ася! — смеюсь в ответ, взглядом окидывая окружающее пространство. И тут же спотыкаюсь, буквально падаю…фигурально.

Потому что возле одного из здания медцентров по репродуктологии вижу Женю. Дыхание перехватывает, меня сразу в пот бросает. Сначала поверить не могу.

Останавливаюсь и зрение фокусирую. Он стоит ко мне боком, напряженно всматривается куда-то прямо, и слега голову поворачивает в сторону. Я скольжу по точеным чертам лица.

Нет, это точно он.

А затем из здания выпархивает девушка, молодая, но очень бледная. Улыбается ему и сбегает по лестнице, чтобы в следующий момент нырнуть в объятия, что когда-то были для меня самыми родными. Очень больно.

Тошнота к горлу приливает, я впиваюсь рукой в ладонь Аси.

Дела, говоришь?

***

Мы давно уже сидим в модном ресторане в центре. Агеева нетерпеливо постукивает по столу, меня взглядом испепеляя, пока у меня в мыслях происходит что-то невозможное. От наплыва переживаний голова начинает болеть.

Я не плачу, не бьюсь в истерике, не думаю, что мне показалось. Мне ведь совсем не показалось. Картина была четкой, но мне хотелось в тот момент ослепнуть.

—А я считаю, что ты зря не сказала мне еще там обо всем. Не хватает в натуре Беловых огонька. Я б ему устроила краш-тест ядерки, ослеп бы нахер от моего концерта. Ты слишком добрая, Свет, а мужикам иногда надо яйца выкручивать. По-другому они не понимают. Я своему концерты регулярно устраиваю, если мне что не нравится. Ибо нехер.