Меня передергивает от его жеста. Почему — сказать сложно. Приходится повернуть голову в сторону Святослава.

Теперь мне точно есть к чему придраться.

—Нет, просто у меня настроения нет в последнее время.

Мужчина смотрит на меня таким пронзительным взглядом, словно пытается залезть в душу. Мурашки по коже от первородного ужаса скользят.

—Меня предупреждали, но, кажется, любое плохое событие может оказаться началом хорошего. Как думаешь? — выпустив руку, он невесомо касается моего лица костяшками.

Сейчас мне кажется, что он впервые делает слишком напористый шаг вперёд, отчего в мыслях у меня красные лампочки загораются. Хочется скинуть чужие руки, не приносящие ничего, кроме отвращения.

Яркая вспышка пробудившего гнева ослепляет, пальцы впиваются в дорогую обивку сидения. Мышцы напрягаются максимально, и сейчас я будто бы готова к отражению нападения.

Дергаюсь и тут же замираю.

Взгляд Святослава опускается с глаз на губы, когда слышится звук клаксонов.

Зеленый зажегся, а мы стоим.

—Парни, сорян, — усмехнувшись, врубает аварийку и трогается. —Как можно не увлечься такой красотой?

А мне удается отмереть, но мышцы так и вибрируют от прилива адреналина. Дальше наша беседа напоминает что-то непонятное, я из вежливости отвечаю, а он напористо выуживает информацию, пока перед моими глазами так и стоят кроваво-красные розы.

Как их домой забрать? Если определенно точно хочется выкинуть прямо сейчас на ходу, чтобы не видеть и не ловить неприятные эмоции.

Мы приезжаем в одно из самых спокойных мест в нашем городе: здесь вкусно готовят, плюс очень красиво, но без пафоса. Странно, что Святослав выбрал именно его, мне все казалось, что он хотел меня впечатлить во всех значениях этого слова.

Как истинный джентльмен, мужчина помогает мне выйти из авто, подает руку по дороге в заведение, ведь сегодня я на каблуках и в принципе при параде.

Шерстяное платье строгое и без излишеств, ничего особо не показывает, но на мне сидит как влитое. А учитывая, что я еще и похудела, теперь мне только в таких и ходить.

Мы заходим в заведение, и я сразу чувствую что-то неладное. Будто бы огнем опаляет, но по факту эмоции вдруг на максималку врубаются. Нас провожают к столику, а я все равно не могу успокоиться.

Сердцебиение стучит в горле. Стоит сесть за столик, как взгляд ныряет куда-то в сторону, чтобы напороться на абсолютнейшую катастрофу.

Жизнь вокруг останавливается, все будто в замедленной съемке работает.

Женя сидит и не моргая смотрит на меня. Скашиваю взгляд и еще больше поражаюсь происходящему. Он за одним столом с моим дедушкой, а я сейчас вообще не соображаю, что происходит.

Мне нельзя на тебя смотреть… Белая рубашка небрежно закатана, взгляд дерзкий, взбешенный. Я отчетливо могу ощущать ту ярость, в которой он сейчас сгорает.

Неприятно, да? Что ж, бывает.

—О, Александр Павлович, — оживает Святослав, махая дедушке рукой. Тот оборачивается. Нас замечают, тепло улыбаются. —Пойдем поздороваемся, вот так встреча!

На деревянных ногах иду в сторону столика, за которым сидят мой дедушка и Женя, и каждый шаг сопровождается лавиной жара, что обрушивается на ноги, талию, грудь.

Начинаю пылать по вполне ясным причинам. Святослав ещё учтиво подхватывает мою руку и на свою кладет, теперь и вовсе кажется, что мы пара.

Глотаю недовольное выражение, отсутствующим взглядом мажу по сидящим. Дедушка поднимается, а вот Женя будто бы приварен к стулу. Смотреть на него страшно, потому что в глазах полыхает чистое пламя, которое меня сожжет.

Волнами от него исходит бешенство вперемешку с жаждой крови. Это читается во всем, в напряжённой фигуре, в остром взгляде, в сжатых челюстях.