Ночь выдалась ясной и душной. Луна, словно гигантская рампа, освещала земные подмостки. Блэкмор разделся по пояс, испанская роскошь сковывала движения. Приоткрыв дверь, он заметил часового. «Да, дон Себастьян, вы правильно сделали, что не поверили мне». Но сторож, видно, не разделял подозрений своего капитана, он дремал. Тенью, выскользнув из каюты, Блэкмор встал за спиной своего стража. Молниеносное движение руками и испанец лежал на полу со сломанной шеей. Блэкмор спустился на нижнюю палубу. Часовой, заметив его, вскинул мушкет. «Какой ты нервный, амиго». Сверкнула сталь короткого лезвия. Теплая кровь брызнула в лицо. Тошнотворный звук, вырывающийся из узкой раны на горле, отравлял тишину и резал слух. На ремне исходящего в конвульсиях испанца позвякивали ключи. А вот и подходящий. Пираты высыпали из зловонного мешка.

– Oh! Le pantalon excellent, capitaine! – заметил Бове. – La soie! (О! Отличные штаны, капитан, шелк!)

– Подарок дона Себастьяна, – приподняв многозначительно одну бровь, произнес Блэкмор, и уже серьезно продолжал: – Итак, джентльмены, картина следующая. На судне сто сорок семь человек команды плюс офицеры. Сейчас на вахте около тридцати матросов. Оружие на корме, постарайтесь не разбудить остальную команду раньше времени. Капитана я беру на себя. Наверное, не стоит говорить, что, если провалим финал, получим «отставку без предварительного уведомления».

Пираты переглянулись, будто обменялись мыслями, и ринулись наверх. Нельзя сказать, что или кто помогал этим отчаянным головам в их предприятии, но факт вещь упрямая! Шестеро злых, голодных и ведомых жаждой свободы молодых мужчин захватили фрегат. Единственным козырем в руках пиратов была внезапность. Для начала ту часть испанской команды, которая изволила почивать, заперли в кубрике. Моряков, стоявших вахту, тех, кто не успевал сопротивляться, оглушали и кидали за борт. Вступавших в бой, без жалости убивали. Никому из испанцев и в голову не пришло, что количество нападавших было как минимум в двадцать раз меньше команды корабля. Судно было взято так ловко и бесшумно, что, когда в каюту к капитану, ворвался разгоряченный схваткой Блэкмор с окровавленной шпагой в руке, как воплощение жестокости и гнева, дон Себастьян, спросонья, не сразу вник в ситуацию, хотя считал, что подготовился к любым неожиданностям.

– Дон Карлос, – вскочив со своего ложа, вскрикнул капитан, – как посмели? Что это значит?

– Это значит, что ваш корабль захвачен, – ответил Блэкмор, и изящным движением пистолета указав на дверь, произнес: – Прошу, сеньор, ваша команда ждет на шкафуте.

Капитан, свирепо взглянув на своего гостя, вышел.

На верхней палубе, как стадо овец, загнанное волками, толпилась испанская команда под основательным прицелом. Здоровяк Рэмбл и рябой Харди, недолго думая, развернули несколько пушек, нацелив их на пленников и держали зажженными фитили, – что там пистолеты! Вот как зашалят, так и получат. Бове уже отправлял, довольно грубо, испанцев в шлюпки. Дэмпир и Кэрри выбрасывали трупы за борт. Окровавленная морская вода за кормой вздувалась и кипела от неистовой акульей трапезы. Блэкмор вывел капитана.

– Чувствовал я, с тобой что-то не так, – процедил Рибера из-за плеча.

– «На хорошей ткани тоже случаются пятна»9, кажется, так у вас говорят, – весело бросил ему в ответ Блэкмор и с издевкой подытожил: – В следующий раз не будьте столь легковерны, сеньор Рибера.

– Будь ты проклят, висельник, – прорычал испанец.

– Да-а, – притворно разочаровано протянул Блэкмор. – А я-то думал, вы придете в восторг от нашей блистательной победы. Ведь какова работа, а?