Или почему я с каким-то странным упорством, по сути, омертвляя свой капитал, себе в убыток лет 15—16 занимался поддержкой мастеров-косторезов с закрывшихся фабрик? Но теперь, когда бизнес бивней сошел на нет из-за инфляции, именно отечественная «косторезка» начала кормить. Я верно учуял вектор! В стране растет интерес к древностям – недавно роскошный череп мамонта приобрел для слонария Московский зоопарк. И мне было радостно не только выполнить этот значимый дизайнерский проект, но и осознать то, что палеонтологические заказы уже требуются нам, а не загранице. Несколько бивней купили «Лукойл» и «Сургутнефть». Берут изделия известных мастеров резьбы депутаты, бизнесмены. Нашу «косторезку» покупает Россия, шедевры остаются дома – вот что мне приятно.

— Вы можете назвать имена выдающихся косторезов, на которых еще держится русская мамонтовая традиция?

– Охотно. Осиповы, особенно мэтр – сам Геннадий Федорович Осипов. Буторин Николай. Зачиняев Николай. Гурьев Алексей. Ануфриев. Черняков. Гусевы, Саламакины. Да, Виктора Ватлина я чуть не забыл – чудеснейший косторез. Так что искусство это не умерло. Только боюсь, что преемственности кадров нет. Ведь прежние школы и фабрики давали династии. А теперь разве что у Лоховых смена растет – молодой Олег Лохов, думаю, даже отца переплюнул. Но это, к сожалению, сейчас, скорее, исключение…

Кстати, именно к косторезам я обратился, когда начал заниматься «реконструкциями» скелетов животных – ведь эти люди хорошо понимают не только материал, но и строение скелетов, анатомию зверей.

– А где, по-вашему, лежит граница между легальным бизнесом в палеонтологии и криминалом?

– Я отрицательно отношусь к «черным копателям», которые грабят заповедные зоны и пещеры на Алтае, Среднем и Северном Урале. На работы в местах уникальных захоронениях животных, действительно, нужны лицензии, так называемые открытые листы на посещения. А по таежной речке, пожалуйста, иди и сборный материал собирай. Раз земля дала на-гора и косточку освободила, то этот бивень лет через 20 развалится, если не подобрать и не сохранить. А насчет криминала в нашем деле… Знаете, когда нравственная планка общества упала во всех отношениях, это не минуло тех, кто должен печься об охране древностей. И в науке сейчас есть те, кто публично словоблудит, а на деле дает разрешение грабить заповедники под прикрытием научных лицензий.

Или вот интересный момент. У нас за последние 15 лет при плохой учетности исчезли все серьезные музейные экспонаты этого плана. Основательно подчищены запасники многих музеев. А ни одного дела уголовного не было возбуждено. Даже из Института палеонтологии был украден бивень мамонта весом 72 килограмма – прямо из выставочного зала. Чтобы восполнить потерю, мы с одним коллегой из своих запасов подарили аналогичный бивень их музею. И подписали на табличке из красного дерева, что мы дарим Институту этот дар. Так что вы думаете? Сейчас этот бивень на стене висит, а табличку сняли. Я пришел возмущаться: а почему? А мне в ответ: бивень висит высоко – и ваших фамилий все равно никто не увидит. Вот такое отношение!

– Как вы восприняли идею японского профессора Судзуи Ниоши клонировать мамонта?

– Я считаю ее великой мистификацией. Я спросил у профессора, почему он сделал такое несерьезное заявление – ведь он же не дилетант и не журналист, который ищет сенсации. На что японец ответил, что для рутинных поисков мамонтовой фауны в Восточной Сибири денег никто не даст. А после заявления, что Япония клонирует мамонта, – ему деньги сразу нашли! Вот на такой обман человек решился ради экспедиции…