Было ясно, что при выполнении этих требований экономика Румынии попадёт в полную зависимость от Германии. И, тем не менее, условия были приняты, базовое Германо-румынское экономическое соглашение было подписано 23 марта 1939 года, впоследствии оно дополнялось новыми договорами по отдельным направлениям.

Узнав об этом, советское руководство решает получить разъяснения румынской стороны, как получилось, что вначале Румыния просит защитить её от беспрецедентного давления Берлина, через день вдруг дезавуирует своё обращение, а 23 марта заключает договор с Германией. (К слову сказать, Лондон также не был полностью удовлетворен объяснением румынского правительства и требовал дополнительных разъяснений Бухареста).

Чтобы прояснить ситуацию, 26 марта первый замнаркома НКИД Владимир Потемкин вызывает для беседы румынского посла Николае Диану. Разъяснения были дежурными, со ссылками на то обстоятельство, что Германия является крупнейшим клиентом Румынии, приобретающим львиную долю ее экспорта, а с другой стороны, Румыния сама производит в Германии весьма значительные закупки, и при таких условиях вполне естественно, что обе стороны заинтересованы в расширении базы их экономического сотрудничества.

Из записи беседы народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова с посланником Румынии в СССР Н. Диану2

29 марта 1939 г.

Я вызвал Диану и заявил ему, что нас не удовлетворяют те скудные сведения, которые мы получили от него о германо-румынском соглашении. Он должен понимать, что мы не можем не интересоваться взаимоотношениями Румынии с агрессивной Германией. Мы не могли бы относиться равнодушно к получению агрессивной страной господства в Румынии или к возможности получения опорных пунктов вблизи нашей границы или в черноморских портах.

Литвинов

Параллельно этому противоречивому эпизоду также противоречиво развивался и другой эпизод, связанный с инициативой Лондона подписать четырёхстороннюю декларацию. Проект декларации Великобритании, СССР, Франции и Польши был вручен 21 марта послом Великобритании в СССР У. Сидсом народному комиссару иностранных дел СССР М. М. Литвинову. Текст декларации гласил:

«Мы, нижеподписавшиеся, надлежащим образом на то уполномоченные, настоящим заявляем, что, поскольку мир и безопасность в Европе являются делом общих интересов и забот и поскольку европейский мир и безопасность могут быть задеты любыми действиями, составляющими угрозу политической независимости любого европейского государства, наши соответственные правительства настоящим обязуются немедленно совещаться о тех шагах, которые должны быть предприняты для общего сопротивления таким действиям».

Буквально на следующий день, 22 марта в 20 часов народный комиссар иностранных дел СССР М. М. Литвинов принял посла Великобритании Сидса и в короткой беседе с ним заявил: «Мы солидаризируемся с позицией британского правительства и принимаем формулировку его проекта декларации. Представители Советского правительства незамедлительно подпишут декларацию, как только и Франция и Польша примут британское предложение и пообещают поставить свои подписи. Для придания акту особой торжественности и обязательности предлагаем подписать премьер-министрам и министрам иностранных дел всех четырех государств».

Также Литвинов высказал пожелание, чтобы было предложено присоединиться к декларации четырех государств не только Балканским странам, о которых говорил Галифакс, но также соседним с Советским Союзом Финляндии и Балтийским, а также Скандинавским государствам.

В самом конце беседы нарком предупредил Сидса, что на следующий день ответ Советского правительства будет передан в печать, добавив на прощание, что Декларация может быть подписана отдельно во всех четырех столицах и вручена там английским послам.