Надо взять себя в руки. Умыться. Проверить пациентов, посмотреть истории болезни. Хотя пустое это все, пустое… Главное, что нужно сделать, — набраться смелости, зайти в палату госпожи Деахинай и признаться, что я поступила не очень умно, обнадежив ее.

Все три дня я провела в поиске работы для дворфы. Начала с хозяйки пансиона — самой близкой моей знакомой в Свином Копытце. Гоблинка удивилась, когда утром после завтрака я не сбежала, как обычно при ее появлении, а напротив, заговорила первой. О природе, погоде и о том, как женщине без образования, но очень старательной и милой трудно найти работу в маленьком городке. Госпожа Тоби призналась, что ей как раз нужна помощница по хозяйству, пойдет и необученная девушка, наука-то невелика — пыль мести да полы скрести. Но как только я сообщила, что работница — молодая мать, весь интерес хозяйки сошел на нет.

— С довеском, значит? Да еще и без мужа. — Она отрицательно затрясла головой. — Нет-нет, греха не оберешься, у меня приличное заведение!

— А может быть, вы знаете кого-то…

— Нет!

Она резко встала, давая понять, что беседа окончена.

— А тебе, незамужней девице, не стоит водиться с такими! Гулящими! Это ведь как зараза — не успеешь опомниться, как сама с пузом!

Этот разговор сильно меня раздосадовал, но я не сдалась. Спрашивала в лавках, куда заходила купить хлеба, спрашивала в цветочных магазинах — везде, где предоставлялась возможность. На меня косились кто с удивлением, кто с раздражением, но принять на работу мать с младенцем на руках никто не пожелал: никому не нужна была обуза.

На практику в больницу я возвращалась с тяжелым сердцем. Мысленно перебирала слова утешения: «Мне жаль… Никогда нельзя сдаваться…» Госпожа Деахинай пробудет в больнице еще несколько дней, а потом вернется в свою ветхую лачугу, да не одна, а с малышом. Ей не утешения сейчас нужны, а помощь.

И будто мук совести было недостаточно, утро оглушило меня смертью молодого оборотня! Ему бы еще жить и жить…

Я энергично потерла лицо, похлопала по щекам. Давай, Грейс, приходи в себя! Надо работать! Пациенты нуждаются в помощи, а госпожа Деахинай заслуживает честного признания.

В палате дворфы многое изменилось с тех пор, как я там побывала в последний раз. Шторы раздвинуты, люлька с младенцем стоит рядом с постелью матери, а сам малыш на руках госпожи Деахинай, полулежащей на подушках. Я огляделась в поисках Марты, но сиделки не увидела.

Дворфа заметила меня и улыбнулась светло и искренне.

— Светик, посмотри, кто к нам пришел, — заворковала молодая мать, приподнимая мальчонку так, что мне стал виден его остренький носик и сложенные домиком тонкие бровки. — Это тетя-целитель. Она хорошая.

Не знаю, как у меня сердце не разорвалось от боли и стыда. Как сказать ей?..

Я осторожно приблизилась и улыбнулась ребенку.

— Светик, значит?

— Светозар. Мой маленький солнечный лучик!

— Госпожа Деахинай… — Горло перехватил спазм, пришлось начать заново. — Уважаемая госпожа Деахинай…

Но дворфа не слушала меня, продолжая ворковать с младенцем.

— Она хорошая, очень добрая. И дядя-целитель добрый. Дядя-целитель чудесный. Они так много сделали для нас! Через три дня мы с тобой отправимся в новый дом, в теплый и уютный дом.

— Приют при церкви святой Тамары? — прокаркала я каким-то осипшим, совершенно чужим голосом.

Дворфа вскинула удивленный взгляд.

— Нет, никогда не слышала о таком приюте. Мы поедем в дом монны Беларикс, где я буду работать кормилицей. Монна Беларикс вчера заходила познакомиться со мной и Светиком. Добрейшая эльфийка. Они с мужем больше полувека мечтали о ребенке, но счастье улыбнулось им только сейчас.