Когда Исмаил Саитович, а на охоте его зовут Алик считает, что расстояние до зайца достаточное для надежной стрельбы, то молча подает мне условный знак, а сам вместе с ружьем высовывается наружу через опущенное стекло передней дверцы. На очередной остановке зайчика, я стопорю машину и держу ее неподвижно на тормозе, а мой напарник с расстояния тридцать, сорок метров быстро и точно стреляет дробью № 2 или 3, целясь по его торчащим вверх ушам. Потом Алик выходит из машины, идет к зайцу, режет ему горло охотничьим ножом для выпускания крови и выдавливает из него мочу, чтобы мясо было вкуснее, складывает ладони по-мусульмански, провожая его душу на небо, возвращается к машине, бросает добычу в багажник и удовлетворенно говорит:

– Вот и вся моя охота!

После этого мы меняемся местами, чтобы каждый прочувствовал себя охотником, а не китайским наблюдателем. Обычно культурно берем двух зайчиков и не более того – по одному на каждого. Мы с успехом могли бы взять пять, шесть штук, но никогда не делаем этого. Хотя знаменитый русский писатель И. С. Тургенев призывал добывать как можно больше зайцев, иначе они сильно размножаются и начинают болеть от этого. А еще широко известно грамотной публике его крылатое и очень правильное выражение: «Охота – это наполовину воровство!»

Сокращая обратный путь, поехали не спеша по полю напрямик мимо известного села Кляшево Чишминского района, где родился и вырос знаменитый башкирский поэт Мустай Карим. Алик рулил, а я сидел справа от него у открытого окна с заряженным ружьем между колен, стоящим вертикально вверх, прикладом упираясь в пол. И вдруг в темноте загорелись красные глаза.

– Лисица! – выдохнул Алик и резко затормозил машину до полной остановки.

Я моментально высунулся из окна и сразу же выстрелил. Лисицы обычно застывают на секунду, потом срываются с места и бегут ровно по одной линии очень быстро, буквально стелются над землей, резко увеличивая расстояние от охотника. Взять ее в этот момент очень сложно. Лису надо стрелять как можно быстрее до того, как она наберет скорость. Я вышел из машины, поднял ее за пышный хвост, отнес и бросил в багажник. Буквально через минуту у самой околицы села снова вспыхнули красные глаза.

– Еще одна! – сказал Алик и быстро остановился.

Я снова успел среагировать и точно выстрелил. Пошел за добычей и вернулся с пустыми руками.

– А где лисица? – удивленно спросил Алик.

– Это кошка. Видно тоже ловила мышей в чистом поле. У некоторых породистых сиамских кошек глаза в темноте горят красным цветом.

Вскоре мы выехали на проселочную дорогу, а перед самым выездом на трассу остановились, разобрали ружья и спрятали их в чехлы. Затем поменялись местами, и я сел за руль, чтобы не злить работников ДАИ, потому что машина была зарегистрирована на меня.

                  *            *            *

Наши мужчины вернулись с охоты после одиннадцати часов. Они взяли и привезли трех зайцев и одну лисицу, шкуру которой Игоревич обещал отдать на выделку и подарить мне шапку в честь нашего такого близкого и очень приятного знакомства. Зайцев распределили таким образом – по одному каждому и одного самого большого для нас с мамой. Охотники быстро разделись и сразу принялись за работу. Вначале они почистили свои ружья при помощи специальных шнурков с ершиками на конце, а потом на кухне разделали добычу.

Для этого ребята сели на стулья друг против друга. Игоревич держал зайчиков за задние лапки головой вниз над большим тазом, а Алик, ловко орудуя острым ножом, содрал с них шкуру, разрезал, достал и выкинул внутренности, головы, лапки и все ненужное. Мясо зайцев он аккуратно разрубил своим маленьким топориком на разделочной доске, сложил в пакеты и затолкал в холодильник на заморозку. Это было для молодой городской девушки самое жуткое зрелище. У этого, так ласково называемого Алика все руки были в крови, что вызвало у меня легкое отвращение к нему. Я не удержалась и высказалась: