Ваня попытался улыбнуться, но улыбка была натянутая, пустая.

Петр Борисович с радостью наблюдал, как красный цветок на голове Вани завял, оторвался и полетел вниз, а на пол упала только пыль.

– Есть у меня одна идея! – Морщины на его лице разгладились. – Мы изменим ход привычной жизни… Мы сделаем мир лучше…

Петр Борисович еще что-то говорил, в его сердце разгорался потухший огонь, он не видел, как пыль от упавшего цветка смерти начала поражать его сад. Как будто волна пошла по всем растениям, и они начали увядать, гибнуть. Когда он почувствовал что-то неладное, было уже поздно – сад погиб, красная вспышка окрасила все вокруг и смерть пришла за ним.

– Я сам изменю мир, – услышал Петр Борисович, словно в замедленной съемке падая на пол.

А последнее, что он увидел, – за спиной Вани стояла сама тьма. И тьма говорила словами, проникающими в душу:

– Творец, твой срок еще не закончился, и раньше ты отсюда не выйдешь, возвращайся в свой круг!

– Я Творец, – вспомнил он, – это мой мир! И скоро круги подойдут к концу!

Петр Борисович упал, стукнулся головой о цветочный горшок, и умер с улыбкой на лице.

Мама кричала:

– Рома, сынок, отвернись!

Я начал отворачиваться, но время замерло, заставляя меня смотреть. Смотреть, как папины руки, сначала левая, а потом правая, соскальзывают с отвесной скалы, и он медленно падает в красивое ущелье под нашими ногами. Когда речные валуны приняли его огромное тело, время ожило и побежало своим ходом, а я смог отвернуться.

В мой первый в жизни поход мы ушли с родителями втроем, домой вернулись только двое.

Через три дня тело моего папы, профессионала-альпиниста, достали со дна ущелья, и он тоже вернулся к нам, правда, ненадолго.

Но только об этом я ничего не помню, мне было тогда всего четыре года, но часто во сне я вижу быструю прозрачную речку, бегущую по дну глубокого горного ущелья.

***

Я очень сильный, большой и сильный, на папу похож, как мать говорила. Помню было мне лет десять, я на спор с пацанами поднимал люки от канализации и швырял их в кусты. Две улицы тогда обошли, пока нас не поймали и к родителям не привели. Ох и задал мне тогда отчим трепку, до сих пор как вижу люк на асфальте, задница гореть начинает.

Чтобы вы понимали, насколько я сильный, приведу пример. Вот сколько весит легковушка? Не знаете? И я не знаю, но год назад прямо на дороге пришлось приподнять одну такую, лежащую на боку и дымящую изо всех щелей. А потом, держа одной рукой, вытащить из-под нее другой рукой одного дурачка, купившего права. Как говорится сила есть.

Иногда мне кажется, что я сделан из железа, однажды в магазине поймал себя за рассматриванием полок с машинным маслом, дурдом! Говорю сам себе:

– Чего смотришь? Смазаться захотел?

Сам пошутил, сам похохотал!

А еще, когда я служил в армии, мне на голову свалилась кирпичная кладка, череп проломила и шрам на пол-лица оставила. Представляете мой видок?

Иногда я не могу понять, кого вижу в зеркале. Не знаю, как это, но как будто на меня смотрит какой-то чужак, незнакомец, причем урод еще тот! И этот настоящий я хочет закрыть глаза или – отвернуться.

Я люблю смотреть на людей, а люди на меня – не очень. Я смотрю, а они отводят взгляд. Оно и понятно, если бы на меня выпучился двухметровый детина со смятой макушкой и кривым лицом, я бы… убежал, наверное.

Но смотреть не перестаю, игра у меня такая. В очереди, в маршрутке, в метро – играю, гляжу прямо в глаза и смеюсь внутри себя! Ха! Вот еще один отвел взгляд! Я выиграл! Ха!

Сначала выбирал здоровяков, качков, серьезных мужиков, смотрел на них по злому, безумным взглядом, изучал реакцию. Некоторых даже поколотить пришлось, они же, глупые, не знают, что это просто игра, и лезут драться.