– Так надо… Я не такой, как все, – тихо сказал он.

– А что в тебе особенного?

– Не могу точно сказать, и вам все равно не понять меня… – Ваня встал, собираясь уйти.

– Постой, подожди, – Петр Борисович задумался. – Проводи меня домой, пожалуйста.

Ваня посмотрел на него.

– Дочка и внучка сегодня не придут, уехали на все выходные в Москву.

– Я тоже был в Москве. И чувствую, что опять туда скоро поеду.

– Расскажешь?

– Пойдемте, погуляю по вашему саду, а потом, может, и расскажу.

***

Несколько часов Ваня вместе со свежим ветерком, свободно проникающим сквозь открытые окна квартиры, гулял по саду Петра Борисовича. Ваня понятия не имел, как называются все эти цветы, да ему и не нужны были эти знания, он чувствовал только одно: как только он зашел в дом старика, его мысли упорядочились, а беспокойство пропало, и теперь он мог спокойно все обдумать.

В самой большой комнате напротив огромного окна стоял диванчик, на который Ваня присел. Петр Борисович не мешал ему, то появляясь, то исчезая в цветочном лесу, он занимался своими любимыми делами с растениями – поливал, подрезал, переставлял, а пару раз Ваня заметил, что старик разговаривает с каким-нибудь цветком.

Ваня, окруженный жизнью, думал о смерти. Ваня знал, что убийство инкассатора Леонида пройдет идеально, так все и случилось. Сложнее всего было решиться действовать. В этот раз он принимал решение, основываясь совершенно не на чувстве справедливости или взаимопомощи, хотя помощь друзьям и была для него одним из самых важных дел в жизни. Нет, он ответил на зов, кричащий глубоко внутри него, на зов, терзающий его юное сердце, который он игнорировать больше не мог. И результат поразил – Ваня изменился, он увидел мир глазами Смерти, и этот мир ему понравился.

Ваня не заметил, как подошел Петр Борисович, и присел рядом с ним.

– Ваня, я хочу рассказать тебе о себе, об этой стороне моей жизни не знает никто.

Ваня взглянул на Петра Борисовича, и ему показалось, что из старого тела старика на него смотрит зеленый лес, освещенный солнцем.

– Петр Борисович, что у вас с глазами?! – Ваня вжался в диван, бесцветные глаза Петра Борисовича сейчас сияли ярко-зеленым светом. Но Петр Борисович, казалось, не слышал Ваню. Наконец он сказал:

– Ваня, наша встреча настолько невероятна… – Петр Борисович опять задумался, подбирая слова. – Просто я стремлюсь к Жизни, а ты к Смерти…

***

Посередине сада стояли двое: начало и конец, молодость и старость, жизнь и смерть. Дед был дыханием, солнцем, дубом, мальчик – пустотой, тьмой, камнем. Один свой выбор сделал, другой рассматривал варианты, пробовал на вкус, проверял на прочность.

– Вы отказались, спрятались, а я возьму!

– Можно тебе помочь?

– Чем? Наказывать уродов?

– Нет, давать надежду людям.

– Вы и сами могли это делать.

– Я испугался… И еще не разобрался во всем, да и память меня подводит.

– А я не боюсь, и память у меня хорошая! Но… я понимаю, о чем вы говорите. Я чувствую развилку дорог, и выбирать страшно, но последнее решение мне подсказало сердце, оно сказало – убей, и я убил.

– Сердце тоже может обмануть, оно не истина в последней инстанции, а вдвоем мы найдем правильный путь!

Ваня смотрел на Петра Борисовича, рассказ ветерана открыл ему глаза на многие вещи, и уже сейчас он чувствовал, что вода перед ним разойдется. Но эта неизведанная сила пугала, и было еще что-то непонятное, темное.

– Если честно, то иногда мне становится страшно. – Ваня отвернулся и замолчал.

– Одному всегда страшнее, чем вдвоем.

– Хорошо… Спасибо за помощь, думаю, вдвоем нам будет легче разобраться, кто же мы такие! – сказал Ваня. – Только с чего же начать?