Вот показались над крышами белые шпили храма богини Истраты, почти приехали. Лиона поплотнее закрыла штору, тут же взяв тему разговора в свои руки. Политика её сейчас не интересовала.

– Вы слышали, на следующей пятирице в Сонтис прибывает сама Илисия Ксорес, будет давать у нас вокалы, быть может, даже останется до наступления праздников – мне все уши в городе прожужжали. Папа, ты должен достать нам всем билеты в ложу Наместника.

– Да, конечно, чего это ты вдруг вспомнила… Ты не находишь, её манера исполнения несколько вульгарна? Так говорят многие…

– Многие! – Лиона фыркнула и от возмущения даже топнула ножкой, так что перегруженный паланкин покачнулся. – Эти «многие» ничего не смыслят в искусстве! Стоит талантливому человеку привнести в своё исполнение чуточку новизны, как все дураки вокруг вопят об «отходе от канонов»!

– Боги, Лиона, как можно так выражаться? – Сандраг переглянулся с сенатором. У обоих на лицах было написано непонимание «их поколения». Лиона, предчувствуя, что разговор начинает клониться к неизменной теме скорого её замужества, поспешила усыпить страдающих от жары «взрослых» шумными восторженностями. Нет, с ними не стоило говорить ни о чём возвышенном, им это было недоступно. Хорошо хоть, что паланкин почти тотчас остановился. Они прибыли.

В распахнувшуюся дверь ворвался смешанный аромат утончённых благовоний и лёгкий, едва заметный дух немытых тел. Постоянный букет лож для покупателей, комфортное место для богатых и знатных людей было устроено в глубокой тени, так, чтобы помост, освещённый прямыми лучами Кзарры, был хорошо виден, но при этом не давал ощущения физической близости с предметом купли-продажи. Ещё один элемент двуличности, которую так не терпела Лиона.

Дальше всё пошло по заведённому порядку. Лощёный распорядитель, видно, из обедневшей знати – хозяин помоста держал его за талант убалтывать гостей на более дорогие покупки – вился вокруг них вьюном, рассыпая комплименты их головным уборам, «неописуемой красе» Лионы и без остановки повторяя, какой «вот увидите, замечательный товар вам сегодня предложат». Потом следовал непременный поднос с прохладительными напитками и вполне приличными ледяными грушами с самих вершин Лазурных гор. Мужчины важно надували щёки, давая хорошую цену за малый гурт темнолицых иронцев. Эти, знала Лиона, были свирепыми противниками в дельте далёкой реки Минн, однако здесь, в Сонтисе, им было слишком холодно. Трудиться будут хорошо, вон какие здоровяки, однако тонкой работы им не поручишь, так, рубить лес да работать на плантациях. Достаточно неприхотливы и не требуют особого догляда. Нет, всё-таки в том, что боги одни народы наделяют силой, а другие разумом, есть своя правда, с фактами не поспоришь, без рабочей силы плантации быстро пришли бы в упадок, а так – невольники больше не принуждены бродить по своим мокрым лесам по пояс в болотной жиже, а живут в просторных хижинах, получают свою лепёшку и немного плодов на пропитание. Что им ещё надо? Иронцы были единственным народом, чья неволя не казалась Лионе чем-то антигуманным. При мысли о тех местах, где все эти невольники провели своё детство, её бросало в дрожь.

Девушка углубилась в свои мысли и не заметила, как перед её глазами были проданы ещё шесть дюжин невольников разных рас и народностей. Торг шёл степенно, подписывались купчие, стоящему поодаль служителю культа Истраты перепадала своя малая доля, всё как водится. Но тут мысли Лионы сбились, краем глаза она заметила нечто, привлекшее её внимание.

Посреди помоста стояла юная девушка, почти девочка, с раскосыми глазами и печальным выражением на умном лице. Ошибки быть не могло, она была чужаком. Глаза и почти вишнёвые губы выдавали в ней принадлежность к легендарной расе