Исполнив долг и отомстив, Григор словно истратил горючее в душе. Теперь он стремился спрятаться в тумане, прижаться к родной земле, слиться с ней, растаять в ее меркнущих вечерних красках. А в затылок дышала смерть.
«Давай. На разворот – и стреляй, – убеждал он себя, злясь на собственную слабость. – Заряды есть. Еще одного-двух свалишь. Ну же!..»
Пустые уговоры. Ладонь сама наклоняла ручку управления, посылая «южного» в тень ущелья, где зыбилась млечная муть, поднимались древесные кроны. О, дьявол, хребет впереди!.. Горкой на подъем, теряя скорость – ага, слева двое, теперь к Дивулье не свернуть, лишь к югу. Бурыми недобрыми высотами встали перед ним горы Водины – диковатый край глухих озер и каменистых троп.
«Что, если попробовать…»
Пока он выбирал путь к спасению, выбор сделали за него – «цапля» из середины строя включила форсаж и ринулась в атаку. Как свою боль, Григор ощутил трескучие толчки попаданий в биплан; пули ударили в гаргрот за спиной. Не дожидаясь, что очередь достанет и его, он взял резко вниз – от смерти к смерти, от свинцовых струй в возникший впереди озерный провал. Прорвав туман, увидел синее зеркало воды – крохотное, едва ли сто метров длиной, в окружении крутых лесистых склонов. Как западня! Ни сесть, ни вверх вырулить!
«Я сяду!» – страстно подумал он, что есть сил выравнивая «южного» – тот еле слушался руки! – и уменьшив обороты двигателя. Над головой прошипела очередь. Следом с ревом пронеслась «цапля», под предельным углом выбираясь из котловины-ловушки – ее поплавки едва не чиркнули по верхушкам деревьев.
Удар о воду, фонтаны брызг.
Бросив взгляд через плечо, первый пилот «цапли» недовольно фыркнул:
– Ему крышка. Жаль, не от моей руки!
– Верно, синьор тененте, – согласился второй, сам не свой от лихого маневра командира, – из такой ямы не выбраться, будь ты хоть трижды ас. Могила!
2. Озеро
«Вроде цел», – подумал Григор, машинально проводя ладонью по груди.
После рева мотора тишь озерного кратера казалась ему ватной глухотой. Слышался лишь стук крови в ушах. Наверное, здесь покой воды не нарушался неделями – вот и сейчас, после его приводнения, волны быстро гасли. Взволнованная гладь возвращалась к ровному состоянию стекла. Еще чуть – и последняя рябь уляжется. Только всплески рыб будут порою тревожить холодную синь.
Его «южный» замер вблизи от каменистого берега. По мере того как стихало на сердце, становились слышны малейшие шумы – далекое журчание, птичьи голоса в кронах грабинника, какие-то слабые смутные шорохи. Гул улетавших «цапель» растаял за горами, смолк.
Даже никто второй заход на озеро не сделал – проверить, что стало с врагом.
Ясно же – что.
«А я – жив!»
Выбираясь из кабины на нижнее крыло, обмерил озеро на глаз. Милый боже, великое чудо!..
«Надо совсем с ума сойти, чтобы садиться на такую лужу. Кому рассказать – не поверят. Как отсюда взлетать?..»
Чутье нашептывало Григору, что «южный» на ходу, хотя чинить его придется. Кое-какие инструменты и запчасти у хорошего летчика всегда с собой. Вроде топливный бак цел – радуга бензина по воде не расплывается… Но короткий старт – не посадка. Для набора высоты нужен хоть малый простор, а тут со всех сторон – горные склоны стеной.
«Хоть бы ущелье где-нибудь светилось, шириной чуть больше крыльев! Я бы пролетел…»
Но теснина, по которой воды озера стекали в голубой Ядран, на глаза не попадалась. Только пара седловин внушала слабую надежду, но полагаться на такие седловины – как играть в «русскую рулетку».
«Ну, Водина же!.. Озеро – карстовое, сток – подземный. Эх, жаль «южного» бросать… словно коня врагу оставить. А выбираться надо – мне что, от войны тут прятаться? Выйти к людям, добыть штатское платье, осмотреться».