– Ты была хорошей девочкой, Глиндон.

А потом он непринужденно отодвигает меня от края, разворачивается и уходит.

Я не могу пошевелиться. Не осознаю, что только что произошло.

Но самое важное… Откуда, черт возьми, этот психопат знает мое имя?

Не помню, как вернулась домой.

Я плачу, и в глазах расплывается, пока сжимаю руль. Но ощущаю стойкое желание последовать примеру Девлина и просто давить на газ до ближайшего обрыва.

Качаю головой.

Плохая идея думать о Девлине сейчас.

Лучшее решение, что мне приходит в голову, – это остановиться напротив полицейского участка и сообщить о том, что со мной произошло.

Только одна мысль не дает открыть дверь машины: какие у меня доказательства?

Я скорее умру, чем позволю семье ввязаться в войну со СМИ из-за меня. Да, папа и дедушка, и даже моя мама, вероятно, разорвали бы незнакомца в клочья и так или иначе были бы готовы сражаться за меня, если бы узнали о случившемся.

Но я не похожа на них.

Я не борец и, конечно, не хочу, чтобы они попали в центр всеобщего внимания по моей вине.

Просто не могу так поступить.

И я чертовски устала. Устала за последние месяцы, и этот случай только прибавит тяжести, которая свалилась на мои плечи.

Мама будет очень разочарована, если узнает, что ее маленькая девочка защищает хищника. Она воспитала меня с девизом «Не вешай нос». Она растила меня сильной женщиной, такой же, какой была она сама и моя покойная бабушка.

Но ей не стоит знать о сцене на обрыве.

Не то чтобы я его оправдывала. Нет. Я не буду его защищать. Не буду воспринимать его поступок как нечто незначительное.

Однако произошедшее будет погребено в памяти. Как и все, что касается Девлина.

Так ли важна справедливость? Нет, если мне придется пожертвовать своим душевным спокойствием.

Я уже справилась со стольким в одиночку. Что еще можно добавить в этот список?

С тяжестью на душе и разбитым сердцем я наконец-то добралась до дома своей семьи. Над огромным участком начинают спускаться синие сумерки, а громадные ворота закрываются за мной. Скрип ворот сопровождается жутким звуком, а туман, клубящийся вдалеке, не уменьшает жути этой сцены.

Я выхожу из машины и замираю, глядя себе под ноги. Волосы на затылке встают дыбом, а конечности неудержимо трясутся.

Что, если этот сумасшедший ублюдок преследовал меня? Что, если он причинит вред моей семье?

Если он будет угрожать им, я убью его.

Никаких сомнений.

Возможно, я могу пережить то, что он сделал со мной, но другое дело, если он коснется моих близких. Клянусь, я просто сойду с ума.

Долгие минуты проходят, пока я осматриваю окружающее пространство и сжимаю кулаки. Убедившись, что я не привела с собой бешеного пса, направляюсь в дом.

Мама и папа построили этот дом таким большим, внушительным, но в нем столько тепла, поэтому в нем так комфортно.

Здание расположено на большом участке земли на окраине Лондона. Деревянная беседка, установленная посреди сада, украшена нашими детскими рисунками.

Звездочки, которые я нарисовала в возрасте около трех лет, кажутся гротескными и совершенно отвратительными по сравнению с теми, что нарисовали мои братья. Не хочу смотреть на них и мучиться от комплекса неполноценности.

Не сейчас.

Поэтому я разуваюсь и пробираюсь в подвал. Там находятся наши творческие студии.

Рядом с мастерской всемирно известной художницы.

Каждый в мире искусства знает имя Астрид Клиффорд Кинг или узнает ее подпись – Астрид К. Кинг. Ее наброски покорили сердца критиков и владельцев галерей по всему миру, и ее часто приглашают в качестве почетного гостя на открытие выставок и эксклюзивных мероприятий.