В центре ярмарочной площади был водружен помост, сооруженный на скорую руку из ящиков и перевернутых телег. На этом помосте находились люди в длинных мешковатых одеждах с глубокими капюшонами, которые те накинули на свои лица. Эти безымянные молились, их соединенные между собой ладони стрелой устремлялись в небо, тогда как головы были опущены к земле. Я насчитал семь человек молящихся. Вокруг помоста располагались небольшими группками люди, все жители деревни. Они держались за руки и выстроились в некое подобие кругов, в центре которых лежали люди, точнее, не люди, а то, что от них осталось: руки и ноги, головы, оторванные от тел, соорудили в какие-то странные пирамиды, а на их вершинах были аккуратно уложены камни песчаника, покрытые золотыми и багряными узорами – краской для последних, понятное дело, послужила кровь. Вся эта отвратительная для меня картина происходила в полном молчании и без малейшего движения. Все люди точно окаменели в одной позе и не торопились шевельнуться, чтобы избавиться от оцепенения.

Не впервые я сталкивался с обрядом жертвоприношения солнечным богам в землях, где им поклонялись, но также, как и в первый раз, я передернулся от омерзения. Никогда не понимал, что привлекательного для солнечных богов в подобного рода ритуалах, я считал это безвкусицей и устаревшими традициями. В мире существовали и более красочные способы пыток и убийства, к чему выбирать нечто столь неприглядное?

– Все понятно, обычное жертвоприношение, – шепотом произнёс я, отнимая руку от лица Ючке. Она смотрела на меня с легким оттенком недовольства, но с абсолютным спокойствием. – Вот об этом я и говорил, когда просил тебя отправить сообщение отцу. Смертные с ума посходили и теперь будут резать всех подряд, пока солнце не вернётся на своё привычное место, а того гляди, будут и дальше продолжать убивать, чтобы наверняка.

Ючке пожала плечами:

– Тебе-то какое до этого дело? Ты сказал, эти земли в ведении моего брата, а он относится к подобного рода вещам благосклонно. Ничего удивительного в том, что смертные хотят угодить богам. А как именно люди это делают, не наши заботы.

Она произнесла это хладнокровно, но я уловил тонкую нотку отвращения, хотя с первого взгляда можно было подумать, что она сама поддерживает такие кровавые ритуалы во имя братьев и отца. Какие же мысли на самом деле крутятся сейчас в её голове? Почему никто никогда не говорит то, что думает на самом деле? Ладно люди, но боги-то куда? Всегда нужно вытягивать из них чувства и эмоции по крупинкам, издевательство какое-то!

Но что-то я больно разъярился. Усталость плохо влияет на мои расшатанные нервы. Надо бы отдохнуть.

– Какая разница, как к этому относится твой брат? – тихо спросил я, потирая ноющие виски. – Для меня важнее то, как к этому отношусь я. Мне подобное не нравится, поэтому я предпочёл бы не натыкаться на эти извращения на каждом углу.

Она как-то странно на меня посмотрела и снова пожала плечами.

– Раз уж сейчас эти крестьяне заняты, может, воспользуемся моментом и навестим их дома? – спросила она немного погодя. – Вряд ли они будут против, если мы украдём у них хлеба и немного воды.

Что простите? Мне не послышалось? Это должен был сказать я, не она. Эта богиня вдруг перепутала роли и прочитала не свои реплики в этом спектакле жизни? Мир в моих глазах перевернулся, и я ненадолго отвлекся, а когда пришёл в себя, увидел, что место Ючке пустует и сама она куда-то пропала.

– Вот же! – сквозь зубы выругался я. Но мне ничего другого не оставалось, кроме как двинуться на её поиски. Как она умудрилась сбежать от меня так, что я этого не заметил? Неужели старею?