– Роберт, послушайте, – сказал Сергей Юрьевич, – нам непонятна ваша позиция. То, что вы не общаетесь с представителями следствия, – ваше право. Вы вправе самостоятельно вести линию защиты, и мы обязаны вас поддержать и поддержим. Но с нами вы должны общаться. Даже если вы виновны, мы будем на вашей стороне. Мы обязаны сохранять адвокатскую тайну, и все, что вы скажете нам, дальше нас не уйдет. Все же предлагаю вам подумать и ответить на наши вопросы.

– Вы не задали ни единого вопроса по существу, – сказал Роберт. – И адвокат до вас, и вы сами, и ваш помощник говорите со мной о вещах, которые вас не касаются. Буду ли я разговаривать? Буду ли писать объяснение к картине? Что я думаю по поводу обвинения? Какая вам разница? Спросите то, что относится к делу, и я отвечу.

Вот ведь козел упертый! Вопросы ему, видите ли, не понравились!

– Хорошо, – сказал Рождественский. – Давайте все начнем сначала. Итак, первый вопрос, который адвокат обязан задать: вы понимаете, в чем вас обвиняют?

– Да, в убийстве троих людей и в надругательстве над телами умерших.

– Верно, – ответил Рождественский. – Вы понимаете, к какому наказанию вас может приговорить суд?

– Я читал обвинительное заключение, скорее всего, к максимальному – пожизненному лишению свободы.

– Верно. Теперь следующий вопрос: вы виновны в убийствах, в которых вас обвиняют?

– Нет.

– Как мы можем доказать вашу невиновность?

– Зачем?

– Чтобы вас не посадили пожизненно. Этого мало?

– Я полагаю, что работа следствия – доказать вину обвиняемого и далее в суде защитить свою позицию. Я невиновен в принципе, если суд не установит обратного. У следствия есть доказательства моей вины в убийствах? Прямые?

– Не уверен, что это можно истолковать однозначно…

– Отчего же? Отпечатки на телах жертв не свидетельствуют о том, что я их убивал. Я использовал их тела для получения материалов для написания картин. Все об этом знают, это преступление, и я готов за него ответить. В моей квартире нашли фрагменты тел? Правильно. Как бы я сделал краски без них? Задача была написать картину именно такими красками.

– Следствие может это перевернуть несколько иначе, – мягко заметил Рождественский. – Например, вы специально все устроили так, чтобы оправдать и отпечатки на телах жертв, и наличие крови и фрагментов тел в вашей квартире. Зачастую наличие крови на одежде подозреваемого означает, что убил именно он. Есть экспертиза, которая может установить способ попадания крови на одежду, и доказать что-то обратное будет сложно. Поэтому я и прошу вас сказать, как мы можем доказать вашу невиновность.

Роберт откинулся на спинку стула и сказал:

– Я скажу вам то же самое, что сказал своему предыдущему адвокату. Расслабьтесь, они ничего не докажут, потому что убил этих людей не я. И скоро все это поймут.

– Как?

– Потому что они взяли не убийцу. Убийца на свободе, и он не остановится. Следующая жертва уже выбрана. Она тоже станет частью произведения искусства.

В тот бы момент мне понять, что ситуация стремительно выходит из-под контроля. Но я, как обычно, пропустил все сигналы и теперь несся на всех парусах прямо в пропасть.

Автомобиль Рождественского остановился возле леса в нескольких километрах от Москвы, там, где были обнаружены трупы Лизы Елизаровой и ее детей.

– Только не говорите мне, что мы будем играть в сыщиков и искать улики, которые просмотрели криминалисты, – сказал я.

– Нет, не будем, – ответил Сергей Юрьевич. – У меня другая идея. Сиди здесь.

Он вышел из машины и зачем-то открыл багажник. Через пару минут вернулся в спортивном костюме и кроссовках и бросил на сиденье кучу тряпья.