Голова распухла, отяжелела на тысячу фунтов, тем не менее я вновь сосредоточилась на лице Сайона.

– Кто… кто ты такой?

Он не ответил. И глаз не отвел. Его пристальный взгляд впивался в мой. Возможно, только он и удерживал меня на твердой земле.

Прошло несколько мгновений. Наконец я постаралась собраться. У каких существ такая странная кровь? Может, он божок? Но… божки не настолько… человечны. И он так долго болел… Небесным существам не страшны недуги смертных.

Тем не менее иного объяснения не находилось.

Я тяжело сглотнула.

– Пожалуй, не стоит… рассказывать остальным об этом… тоже.

Сайон поднял лампу. Затем взял мои холодные пальцы своими горячими и положил на ручку. Я пыталась стряхнуть с себя потрясение, но выходило с трудом. По крайней мере, мне хватило предусмотрительности снять шарф с головы и накинуть на плечо Сайона, скрыв невероятную рану.

– Я… обработаю, – выдавила я. – Порез есть порез… Может попасть зараза… Подожди меня в доме. Я схожу за мамой.

Он лишь кивнул. Упрямый взгляд не желал оставлять его, будто пришитый нитками. Тем не менее я силой воли заставила непокорное тело двигаться: схватила вилы и побежала к реке.

– Энера! – Я вглядывалась в тени в поисках мамы или других притаившихся разбойников. На увядающих полях легко спрятаться. – Энера!

«Его кровь сияет, подобно солнечному свету».

Легкие начали разрываться, шаги замедлились.

С небосвода исчез Солнце, а несколько дней спустя я нашла на берегу бессознательного незнакомца, одетого в странный наряд и в жилах которого течет свет…

Я встряхнулась. Сомневаться не приходилось: Сайон не смертный. Но Бог-Солнце – существо совершенно иное. Он – Властелин Всего Сущего, величайшее небесное светило. Он не человек.

Сжимая в руках вилы, я побежала дальше, придерживаясь ровной тропинки.

– Энера!

– Ай! – раздался голос мамы впереди, и я судорожно вздохнула. Мгновение спустя появилась и ее тень, с лопатой в руке, без лампы. Она преследовала разбойника в темноте.

– Ты как, цела? – спросила я.

– Да. Он удрал! – Мама кинулась ко мне. – А ты?

– Все хорошо. Ката в доме, с Сайоном. – Я тяжело сглотнула. – Овцы выбежали на улицу. Сайон ранен, но несерьезно…

«И истекает светом».

– Я загоню овец. А ты позаботься о нем, – сказала мама.

Мы трусцой побежали обратно: быстро текущая по венам кровь придавала нам ускорение. Позже Энера свернула в сторону раздававшегося с поля блеяния, а я поспешила к дому. Слава богам, в дверях стояла бабушка – живая и невредимая. Прежде чем проскользнуть внутрь, я заметила выглянувшую из-за горизонта Луну и вновь задумалась, почему ее лик так беспокоит Сайона?

Ката переживала за нас обоих, и это она еще не знала о мертвеце в сарае. Боги, мертвец!.. Нужно будет перетащить его тело к реке рано… нет, утром не получится. Утра больше не существовало. Но в ближайшее время, пока оно не начало вонять. Желудок сжимался в кулак при мысли о мертвом человеке у нас в сарае, тем не менее я была не настолько наивна, чтобы его жалеть. При возможности он убил бы и меня, и Сайона.

Сайон укрылся в моей комнате. Я достала необходимые лекарства и присоединилась к нему. Зажгла еще две свечи. Рана была неглубокой, но все же следовало ее обработать. Мне требовалось занять руки. Требовалось успокоиться. Требовалось подумать – в таких случаях у меня всегда возникала тяга взяться за карандаш, но время было неподходящим.

Я положила корзинку с бинтами и бальзамами на кровать и усадила Сайона рядом. Он молча подчинился. Я неуверенным взглядом окинула его рубаху: и как ее снимать?

– Снимай.

Он колебался.

– Не нужно, само заживет.