Leere Wagen klappern am meisten .

Герман отчётливо ощущал настрой маниакального фанатика, который говорит о том, что сам считает верным. С такими сложно вести диалог, потому что он опирается не на то, что есть в реальности, снаружи, а на то, что есть у него внутри, как он себя там ощущает, что он сам себе надумывает. С такими Герману и общаться не хочется, но тут стоило узнать хотя бы что-то об Анжеле. Хоть какую-нибудь мелочь.

– Скажу я тебе, Герман Павлович, то же, что и этим в форме! – пригрозил Егор Добролюбович скрюченным пальцем. – Анжелка наша была свободолюбивой девочкой. Стенгазету рисовала, всегда рисунки свои на конкурсы отправляла. И друзья у неё были, Машка, Алёнка… Вместе всегда были, никогда её одну увидеть нельзя было. И я без понятия, что у неё в голове щёлкнуло. Только я – я не понимаю, как такое возможно? Чтобы человек, у которого было всё хорошо, и в школе, – он загнул один трясущийся палец, – и в семье, – второй, – решил покончить с жизнью? Не знаю, не верю я всему этому. Слишком многое сейчас у молодёжи есть, вот она и начинается «па-ариться» о вещах, которые на самом деле не имеют – не имеют! – никакого значения. Всё придумывают себе проблемы, которых не существуют, а потом заставляют своих родителей страдать. Да что уж там, нам тоже от всего этого досталось! Один, вторая, третий – как сговорились! Специально они, что ли? Чушь какая, но другого объяснения я не вижу, и ты не увидишь, Герман Павлович, не увидишь! И искать тебе здесь нечего, если ты здесь за этим. Место лучше не занимай и освободи для того, кому это нужнее! А теперь всё, – Егор Добролюбович хлопнул журналом, – у меня дела, тебе я и так достаточно времени одолжил. Не думаю, что ты сумеешь мне его вернуть, так что и брать с тебя я ничего не буду. Ты же тоже молодняк, наверняка сам себе проблем надумал. Игру такую интересную. В Шерлока Холмса решил поиграть. Время для игр прошло! А теперь вон из кабинета, мне готовиться к шестиклассникам надо!

Герман вышел, а Егор Добролюбович закрылся на замок изнутри.

Старик да даст фору молодым. Упёртый, критичный, уверенный в том, что нынешнее поколение просто зажралось, раз позволяет себе выйти из игры посредством смерти… А Герман – Шерлок Холмс. Ненастоящий, жалкая подделка, грубая копия, которая не сумеет сыграть роль оригинала ни при каких обстоятельствах, да и откуда бы у Германа была такая возможность? Он человек, а не книжный персонаж, наделённый дедукцией и знаниями из различных, никак не связанных между собой областей. Даже если бы у него эти знания были, он бы никогда не узнал, как их нужно использовать, особенно в этой школе.

Причины Артёма понятны и на виду, его смерть действительно могла быть спусковым крючком, который показал: «Я могу, и вы можете». Смерть Анжелы никак не обоснована внешними критериями, поскольку снаружи всё казалось хорошо; у Саши тоже видимых причин нет, раз он любил то, что делал, раз его никто не заставлял, только одно царапнуло сознание Германа – то, что мальчик не ощущал любви своих родителей. Он уже представил себе, что на это бы сказал старик Добролюбович: «Крыша над головой есть, еда есть, одежда есть, родители дают деньги для того, чтобы кататься по области и в другие города, они разрешают ему делать то, что он хочет, они не бьют его, не оказывают психологического насилия над ним, так в чём проблема? У него же всё ХО-РО-ШО!», и у Анжелы было всё хорошо, осталось теперь узнать, всё ли хорошо было у Лизы, но Герман уже подозревал, как у неё могло быть, учитывая то, что он успел услышать.