Инна собиралась с мыслями и наконец спросила так, как будто у нее рот был набит сухим песком в раскаленной пустыне:
– Умерла… Вера?
Татьяна Викторовна снова кивнула головой, на этот раз горестно.
– Как она умерла? – почему-то спросил Леонид, сжимая руку Инны.
– Во сне… – как-то странно задумчиво ответила Татьяна Викторовна.
– Возле нее кто-то был?
Татьяна Викторовна слегка кивнула головой снова удивленно, но на этот раз отрицательно. Однако было такое впечатление, что вопросы наводят ее на какие-то размышления.
– К ней никто не заходил?
– Медсестра.
– Она что-то услышала?
– В том-то и дело, что да! Вера разговаривала во сне… кого-то все время звала. Какое-то славянское имя…
– Игорь?
– Да… Как вы узнали?
– Можно сначала мы максимально реконструируем картину смерти Веры?
– Пожалуйста!
– Как она вела себя во сне?
– Очень нервно! Резко конвульсивно двигалась! Возбужденно… Причем сестре показалось, что она находила в этом какое-то странное удовольствие. Потом вроде успокоилась… А утром выяснилось, что все…
Юрий поправил очки на переносице:
– Скажите… у нее накануне не было посетителей?
– Нет! – после небольших раздумий ответила Татьяна Викторовна.
– Вы уверены?
– Абсолютно!
– Совершенно?
– Я же сказала! Это допрос? Сейчас не…
– Простите, еще один вопрос: а баба Марфа?
Лицо Татьяны Викторовны озарила еле заметная улыбка:
– Ну и к чему был этот допрос? Сразу бы и спросили – я бы сразу и ответила! Это ж не посторонний и не посетитель! Если бы я верила, я бы сказала – это Дух Святой!
– А… почему же не скажите?
– Грехи тяжкие не дают… В коммунизм слишком верила!
Философские рассуждения о смысле бытия прервал грозный шум распахиваемой двери. Все вздрогнули от неожиданности, а Инна вскрикнула, потому что Леонид резко сжал ее руку, которую, несмотря на ситуацию, продолжал все время слегка сжимать. Дверь распахнулась, и в проеме возникла знакомая всем присутствующим грузная фигура. Батюшка Петр Кириллович изумленно оглядел гостей нежданных и еще более неожиданно грохнул себя по лбу:
– Вот ведь ряса перелатанная! Ведь Вера дочь Клавдии! Вот ведь семья! А кто ж дух-то?
Все это время Юрий о чем-то сосредоточенно думал, медленно переводя взгляд с Батюшки Петра Кирилловича на Татьяну Викторовну и обратно, и наконец повернулся к хозяйке:
– Простите… а когда похороны?
Та пожала плечами:
– Как положено, через три дня…
– А где?
– За территорией пансионата есть кладбище. Батюшка обещает восстановить там заброшенную церковь. Домовая церковь во имя целителя Пантелеимона есть в основном здании.
Юрий снова несколько раз перевел взгляд с Батюшки Петра Кирилловича на Татьяну Викторовну и обратно, и после небольшой паузы продолжил:
– Отпевать будет Батюшка?
Оба утвердительно кивнули.
– У меня будет предложение… Я не уверен в том, что мне удастся уговорить начальство… Ситуация необычная, но я предлагаю произвести двойные похороны… Возможно, это и станет логическим завершением всей этой истории!
P. S
Шатер старой церкви колебался в сумерках как призрачное пламя свечки. От реки тянуло приятной прохладой. Призывно позвякивали бутылки.
– Ну как, дух больше не беспокоит?
– Да нет, вроде все тихо! Спасибо, мужики! Что б я без вас делал?
– А с нами?
– Ну… Вот похоронили… Теперь помянем! Не ворчи! Ты это не пьешь… пока…до следующего дела! Ну, вздрогнули!
Последовала небольшая пауза…
– Да… со временем всякое преступление становится не только раскрытым, но и воздаянным. Как сказал бы Батюшка Петр Кириллович, не грешите – и не казнимы будете!..
– Ты это о чем?
– Не о чем, а о ком. О папане… душегубце… убивце…
– Да… мужики, а ведь не начни работяги копать траншею – ничего бы не было!