Так вот же она, долгожданная, нате!
Что вы теряет? Рабство и бедность.
Что остается? Работе верность.
Что вы найдете? Мечты свершенье!
В чем же, скажите, ваше сомненье?
– Всё это слова. Как будет на деле —
Вот что от вас Мы услышать хотели.
– Ну чтоже, на деле всё выглядит проще:
Наутро, когда вы придете на площадь,
Мы включим машину, и в эти воротца
Всем по порядку пройти вам придется.
Достойных Машина сама отберет,
Для недостойных закроет проход.
Не бойтесь, здоровью не будет вреда.
И если вы только пройдёте туда,
Увидите Город такой же как наш,
До мелочи будет знакомым пейзаж.
И если домой вы там сразу пойдете,
То ваши дома вы на месте найдёте,
А дома на месте и стол, и кровать,
И вещи, которые жаль оставлять.
Всё будет как прежде, и всё же не так,
Ведь плата за вход – сердец доброта
И трудолюбие то, что вовеки
Ценим превыше всего в человеке.
– Откуда же Город возникнет другой,
Такой же, как наш, и совсем не такой?
– В том и секрет, чтобы Город возник
Машина создаст по времени сдвиг.
И в то же мгновенье, как это случится,
Город наш, можно сказать, раздвоится.
Один к одному, но в другом измеренье.
Людей не коснется такое двоенье,
И чтобы в тот Город попасть, вам придётся
Пройти через эти простые воротца…
Наутро вся площадь, что улей, гудела
Но по началу не было смелых.
Пример показал один из Великих:
Вошёл, растворился, неяркие блики
Легкой волною омыли проём,
Лишь Город пустынный все видели в нём,
Но вскоре в воротцах, телесный и зримый,
Великий стоял живой, невредимый.
Толпа всколыхнулась и вновь загудела,
Тогда отыскалось несколько смелых.
Когда появились они из проёма,
Позвали с собою родных и знакомых —
И вскоре вся площадь толпилась в воротцах…
На этом прервать мне рассказ свой придется…
Устали, вижу. На вопросы ваши
Отвечу утром. Быстро отдыхать!
Спросил Серёжка: – Что же было дальше?
– Вопросы завтра. Ужинать! И спать!
Ночные бдения
1
– Ах, девочки, ну как же я устала!
Такой длиннющий и нескладный день.
– Я тоже, кажется, как о благом мечтала
Прилечь хоть на траву, хоть на асфальт – хоть где,
Казалось, что уснула бы мгновенно,
Да вот не спится.
– Как же! Тут уснёшь!
Когда такое вдруг с тобою приключится,
Не то, что спать, меня бросает в дрожь.
– И я боюсь. Чего, сама не знаю.
Всё страшно так запуталось. Боюсь.
– Всё будет хорошо. Ты, Лен, не трусь.
А я вот о другом мечтаю…
– Да знаем мы, о ком мечты твои.
Казалось, спальня алым озарилась,
Так щеки вспыхнули, но всё же удивилась:
– Ну-ну, скажи, о ком мечты мои?
– Про Лёшку я. Ты, Люб, не обижайся.
Мы с Таней всё заметили давно:
Ведь любишь ты. Скажи, не запирайся,
Ведь любишь?
– Да, – сказала. – Но…
– Без всяких но. Любите на здоровье. Счастливая!
– И что ты в нём нашла?
– Когда ещё я глупая была,
Однажды тоже мучилась любовью.
– Как это, мучилась?
– А разве не мученье,
Когда любовь придёт к тебе в пять лет,
И твой любимый ест твоё печенье,
А для тебя «спасиба» даже нет?
Печеньем дань платила за вниманье,
А он – у, изверг – бегал за другой:
Два хвостика, над рыжей головой
Огромных бантов голубых сиянье.
Я столько плакала, когда никто не видел:
Мне было жаль печенья и себя.
И так он невниманием обидел,
Что бросила его, навеки разлюбя.
Девичий смех заполнил темноту
Серебряными искорками, будто
Пахнуло сладостью домашнего уюта.
Тенями страхи скрылись в черноту.
– Эх, девочки, сейчас бы мне домой.
Сидела б в кресле, телик бы смотрела,
И мама говорила бы со мной.
Как хорошо! Так нет же! Полетела
В поход. Романтики мне, вишь ли, захотелось.
А если вовремя мы не придем домой,
Что дома будет!..
– Перестань!
– Не ной!
– Кто знает, где берут герои смелость?
– Что, струсила?
– А ты, как будто нет?