Она вздохнула, продолжая перебирать в руках свои записи. Ей удалось уже разгадать две, придет время, и ясность обретет каждая из них. Все они сложатся в единую картину сущности. Так верила Роза.

Двери в её комнату скрипнули, и из приоткрытой щели показалась осторожно заглядывающая голова Эдуарда. Он увидел задумчиво сидящую на кровати дочь с маленькими квадратными листками в руках. Роза ощутила его присутствие, но никак не отреагировала.

– Опять видишь эти сны? ― спросил мужчина, сильнее отворяя дверь и опираясь на косяк.

Ещё несколько секунд Роза молча смотрела в пустоту перед собой, прежде чем поднять глаза на отца:

– Я никогда не переставала, ― ответила она спокойным голосом.

Эдуарда вдруг позвала Лидия откуда-то снизу, он начал разворачиваться, чтобы покинуть комнату дочери.

– Просто мы давно не жили вместе, папа… ― сказала тихо ему в след Роза, но отец уже не слышал.

Роза положила свои записи в коробку на тумбочке, оделась и спустилась вниз по лестнице, стараясь не шуметь, чтобы не здороваться с матерью, которая шумно возилась на кухне.

Когда девушке это удалось, она выскользнула на улицу, наполняя легкие утренней свежестью. Солнце уже грело и освещало планету во всю.

От яркого света она прищурилась и прикрыла ладонью глаза. Медленным шагом, девушка отошла чуть влево от крыльца, и когда её глаза привыкли к навязчивым лучам, Роза увидела следующую картину: полуобнаженная фигура незнакомого молодого мужчины возвышалась над декоративным заборчиком, отделявшим их от Кунегунды и её семейства.

Незнакомец был высокого роста с чуть смугловатой кожей, отдающей куда-то в желтизну, и походил на бодибилдера-любителя. Небольшие, но удлиненные голубые глаза в расслабленном наслаждении и солнечной неге закрывались, массивная плоская челюсть выдвинулась вперед, а широкий рот с тонкими губами приоткрылся от усердия, обнажая мелкие и частые акульи зубки. Его мускулистое тело блестело от чего-то влажного, а мышцы правой руки и груди ритмично и подозрительно напрягались, перекатываясь под кожей. Объемный, завалившийся на одну сторону неряшливый горшок золотистого блонда частично прилип к невысокому лбу, тоже мокрому то ли от пота, то ли от чего-то неизвестного. Снизу что-то постоянно тонкой струйкой на него брызгало, и капли стекали вниз по его жесткому очерченному торсу. В такт своим движениям рукой мужчина покачивался всем телом на месте. Он перехватил шланг другой рукой, изрядно утомившись. Матеуш поливал грядки.

Всё это время Роза стояла неподвижно и смотрела на нового соседа, пока он не повернулся к ней. Но не успел мужчина поприветствовать девушку и улыбнуться своей хищной улыбкой, как на улицу вышел Эдуард.

– Роза! ― окликнул её отец весьма строго, ― почему ты тут стоишь и не идешь завтракать? Нам скоро пора выезжать к доктору Стурлссону! Мы опоздаем!

Но на самом деле Роза никуда не опаздывала, а до выезда оставалось ещё полтора часа. Но если бы девушка обернулась, то увидела бы, какой разъяренный взгляд был у её отца, только дубинки в руке не хватало.

«Что за соседи теперь у нас такие: какая-то женщина сует свой нос в чужие дела, а этот вообще поливает тут грядки, как порно-звезда!» ― Эдуард так втянул носом воздух, что, казалось, вдали пошатнулись верхушки сосен, и вошел в дом.

Роза бросила недоумевающий взгляд на Матеуша и тоже проследовала внутрь.

– Доброе утро, Роза! ― поздоровалась с дочерью Лидия, перенося на тарелках вафли из кухни на веранду.

– Привет, мама, ― ответила ей Роза, прошла мимо и уселась за стол.

– Может, помочь, Лидия? ― Эдуард с вежливостью, но нехотя, предложил свою помощь, уже делая шаг в сторону веранды.