Озадаченный и не на шутку встревоженный, он принялся названивать на домашний номер, что позволял себе делать только в исключительных случаях, но и там ответом ему были быстрые гудки, свидетельствовавшие о том, что телефон либо занят (чего не могло быть), либо кто-то предусмотрительно снял трубку с аппарата. Этот факт еще больше смутил осторожного Мишу. Перед его глазами замелькали не очень веселые картинки, и он совсем уж было решил, что случилось что-то из ряда вон.

Первым его побуждением было собрать свою команду и мчаться на квартиру – так сказать, для разборок на месте. Но, хорошенько подумав, он отбросил эту мысль и решил для начала съездить туда одному. Вполне возможно, что все окажется далеко не так плохо, как только что ему представлялось.

К приезду Миши все обитательницы «Джулии» во главе с администратором Людой достигли того состояния, когда «более чем хорошо». Оксанка на полную катушку включила магнитофон и танцевала на столе смесь рэпа со стриптизом. Люда в ванной пыталась влезть в крошечную комбинацию какой-то из девочек, будучи на три размера больше нее. Остальные, пригорюнившись, вспоминали счастливое детство и пели грустные украинские песни. Периодически то одна, то другая замолкала и многозначительно протягивала:

– Да, бля… хуево…

Про меня забыли, и я, совершенно расслабленная, валялась в одной из комнат с книжкой в одной руке и куском фруктового торта – в другой. Мне тоже было не очень плохо.

Веселье оборвалось оглушительным звонком в дверь. Судя по тому, сколько раздражения было вложено в этот звук, легко было догадаться, что звонили уже давно, но из-за Оксанкиного магнитофона мы ничего не услышали. Люда, матерясь и чертыхаясь, выползла из ванной и кое-как, придерживаясь за стенки, доплелась до двери.

– Кто? – просипела она, тщетно стараясь нащупать глазок пальцами. – У нас выходной! – на всякий случай добавила она, видимо, подумав, что это какой-нибудь постоянник решил сделать сюрприз и прийти без звонка.

– Сейчас я тебе устрою выходной! – зловеще раздалось с той стороны. – Открывай быстро, блядь!

Люда поперхнулась и поспешила открыть дверь.

– Ой… Миша, – пробормотала она, отшатнувшись к стенке и уступая мужчине дорогу. – Привет… А мы тут…

– Вот суки! – только и смог сказать ошарашенный Михаил, увидев, во что за полдня превратилась квартира. Он не повышал голос, но от него несло бешенством, и девочки благоразумно решили не попадаться ему на глаза.

– Значит, так, – наконец, произнес он. – Работать я вам пока запрещаю. Никакой самодеятельности. Завтра буду звонить и только попробуйте не взять трубку, – он с отвращением огляделся и, пнув пустую бутылку из-под пива, уже в дверях тихо добавил: – Срач разгребите.

И ушел. Люда медленно закрыла за ним дверь, потом также медленно прошла на кухню и тяжело плюхнулась на табурет, обхватив голову руками.

– Ну что, девки, – грустно промолвила она. – Пиздец нам, родные…

На следующий день приехала хозяйка и забрала все деньги, заработанные «Джулией» за последний месяц. В том числе и наши проценты. Работать мы не могли, Миша не звонил, и как-то очень скоро выяснилось, что нам совершенно не на что жить.

Для «Джулии» наступили тяжелые времена, и девчонки, не видя выхода, решили хотя бы найти «козла отпущения». Искать долго не пришлось – им, разумеется, оказалась я.

И чего только в те дни не услышала я в свой адрес! И колдунья-то я, и шаманка, и несчастья-то я, оказывается, притягиваю! Но, пожалуй, наиболее интересной и отточенной была версия подлой диверсии в моем лице со стороны конкурентов. Оказывается, я была подослана коварными сутенерами конкурирующей «точки», чтобы свести на нет слишком успешную «Джулию». Все эти соображения меня обескураживали и смешили, но мне даже в голову не приходило пытаться опровергать их и как-то оправдываться. Это были не те люди, чье мнение имело для меня хоть какой-нибудь вес.