Чтобы отвлечь себя от грустных мыслей, я усиленно любовалась мостом и видом на реку, но при этом опасливо косилась на конечный пункт своего маленького путешествия. Получится ли все то, что задумала?

От мыслей отвлек шум приближающейся кареты. Как раз, когда до моста оставалось всего несколько десятков метров, я увидела, как по каменной мостовой несётся красивая упряжка с лёгкой, украшенной вензелями кабинкой.

Невольно залюбовавшись холеными скакунами, остановилась. И именно в этот момент раздался оглушительный взрыв и из под колёс кареты плотной стеной взметнулась стена из пыли и огня.

Перепуганные лошади рванули вперёд. Пара из них вырвалась из упряжки, но третья оказалась раненной. Именно она сначала устремилась к краю моста, затем захрипела и повалилась на бок, неминуемо увлекая за собой карету. Кабинка ударилась о парапет, и без того разрушенная ось надломилась, и белоснежный, украшенный вензелями короб со страшным грохотом полетел с моста в реку.

Не помня себя от увиденного, я тут же оставила на песке свою ношу, на бегу скинула ботинки и сдёрнула юбку, а затем в одной сорочке стремглав кинулась в ледяную тёмную воду.

Холод сковывал движения, и чтобы течение не утянуло на дно, приходилось упорно работать руками, не забывая периодически набирать воздух ртом.

Хоть бы пассажиры смогли сами выбраться из карты, хоть бы!

Навряд ли я смогу отыскать их на глубине. Но если кто-то успеет выплыть на поверхность, то у меня хватит сил дотянуть пострадавшего на берег.

Сердце сжималось от страха и тревоги, и как только я проплыла половину пути до места, где карета ушла под воду, впереди на поверхности показалось светлое пятно.

Превозмогая боль, стала грести руками ещё сильнее. Меня постоянно сносило течение, но и бездыханное тело теперь тоже дрейфовало, постепенно сокращая расстояние между ними.

Когда в руке оказалась ткань чужого платья, я сжала кулак так сильно, что казалось, теперь ничто не сможет разжать мои пальцы. Мельком взглянув на бездыханное тело, поняла — бьера всплыла на поверхность лишь благодаря тому, что вовремя ухватилась за сломанную дверцу кареты, вцепившись в неё в предсмертной агонии.

Силы заканчивались, но помня о том, что на берегу меня ждут, отчаянно гребла к берегу. И только когда ноги коснулись дна, я позволила себе выдохнуть. Затем перехватила утопленницу под мышки и потащила на берег.

Как откачивать утопленников, я узнала ещё в детстве. Летом, когда босоногая ребятня Буртофорса купалась в реке, часто видела, как старшие ребята оказывают помощь нахлебавшимся воды. Теперь же мне предстояло все это сделать самой.

Уложив бездыханную бьеру на песок, первым делом разорвала на груди стягивающую ткань дорогого платья. Под шеей на синюшной коже ослепительно блеснул драгоценный камень медальона, но я безжалостно смахнула его в сторону. Запрокинула голову утопленнице, зажав нос рукой. Второй, надавила на подбородок и принялась вдыхать в открывшийся рот воздух. Он шёл с трудом.

Утерев капающую воду со лба и переведя дыхание, начала уверенно нажимать на грудь, пытаясь запустить сердце.

— Ну, давай же, давай! — в отчаянии закричала я и вдруг почувствовала под ладонью лёгкий толчок, затем ещё один. Бера зашевелилась, попыталась сделать вдох, но рот тут же наполнился водой.

Я тут же перевернула пострадавшую на бок. Раздался долгожданный хрип, затем кашель, выталкивающий все лишнее из лёгких.

— Слава Богам, — засмеявшись сквозь слезы, облегчённо воскликнула небесам, продолжая придерживать спасенную за плечи.

Через пару минут, когда дыхание бьеры восстановилось, и с её лица начал сходить синюшный оттенок, я посмотрела на спасенную, поймала её осмысленный взгляд и спросила: