–А что Лозовая с нашими цыпами, Серёгиной и Овчинниковой, у «Молла» тусовалась? Дружат, что ли?

Я уши навострил, а сам спрашиваю небрежно:

– Когда?

Тоша напрягает мозги:

– В прошлую субботу… точно. Мы с родаками шмотки мне ходили покупать. Хотел подойти, но отец спешил.

Я пожимаю плечами. Спрашиваю:

– Салями есть ещё?

А сам думаю: так-так-так, вот тебе и недостающее звено. Еле дотерпел до того момента, когда можно было смыться, не вызывая у пацанов подозрений.

Пришёл домой, взломал Анину страницу в «ВКонтакте». Быстро заскриншотил все её ссылки и сообщения. Нашел социалку фрилансеров, в которой она сидит. «Ланс э лот», называется, для своих – «ланселот». У Ани ник «samhaingirl»4.

Зарегился. Зафрендил сначала её френдов, потом добавился к ней. Постепенно разобрался в системе. Кто-то заказчик, кто-то исполнитель. У исполнителей можно посмотреть портфолио, можно кинуть кому-нибудь персональный заказ. Аня в основном занимается рекламным рерайтом, ещё пишет за деньги сочинения и рефераты, немного переводит с английского.

Лёг спать. Думаю: Мартын, что ты творишь? Потом сам себя успокоил: надо во всём разобраться.

Спал плохо. Снилась та же вечная хрень: что я подхожу к двери с матовым стеклом, за ним вспышки и тени, ломлюсь внутрь, но меня не пускают. Потом дверь начинает медленно открываться. Проснулся в холодном поту.

Утром перерыл свои старые конспекты по алгебре и нашёл записанный на полях телефон Гогавы (мы с ней в прошлом году вместе на допы ходили). Звоню. Софа берёт трубку. Слышу, как что-то громко говорит кому-то по-грузински, детские голоса, хлопает дверь, потом мне:

–Что, Мартыновский, надо?

– Слушай, – говорю, – у меня к тебе просьба, Софочка, дорогая.

–Что за просьба? – спрашивает.

–А ты не знаешь, – бормочу.

–Теряюсь в догадках, – мурлычет.

Да, конечно.

–Ну ты и язва, – говорю. – Забыла, как я тебя на субботнике от летучей мыши спасал, когда мы в подвал ходили за ветошью?

– Вспомнил, – хмыкает Гогава, – это ж в четвёртом классе было.

А по голосу слышу, что смягчилась.

– Ладно, – говорит, – подходи через час к нам на Галерейную, я во двор выйду.

Через полчаса был у неё во дворе, скинул звонок на телефон. Софа вышла, села рядом на качели, как всегда с мобилой в руке.

– Неожиданно, – говорит, потом заявляет, – если ты думаешь, что я за тебя перед Аней буду заступаться, то ошибаешься. Это ваши с Аней тёрки.

– А не надо за меня перед Аней заступаться, – говорю, – мне от тебя другое нужно. Пришёл просить тебя об услуге.

Гогава даже от мобильника оторвалась.

– По всем правилам? – спрашивает.

Я говорю:

– Да, но если хочешь, деньгами можем договориться.

– Не, – качает головой, – услуга лучше. Чего хочешь? – спрашивает.

Так и так, объясняю, мол, знаю, что Серёгина и Овчинникова на Аню наехали, знаю, когда, не знаю только, что обо мне наплели.

– Так уж и наплели, – прищуривается Софа.

– Да, – отвечаю твёрдо. – Это ж Люськина свита.

– А, понятно, – говорит Гогава и улыбается. – Что, Дэн, не привык, чтобы тебя девчонки буферовали?

Я пожимаю плечами:

– Я ничего плохого не делал, отвечаю.

– Угу, – говорит, – ничего плохого, да, конечно. Я в десятом классе еле выжила в вашей стае, в которой ты тоже далеко не барашек. Если бы не Чиж и Скобцева, не знаю, что бы делала. Но меня-то кое-как приняли, а Аня другая совсем, цыпы её гнобят: одевается не так, телефон старый, ну, ты знаешь, как у нас это обычно происходит. А тут ты ещё нарисовался. Оставался бы ты среди своих волчар, Мартыновский, а? И тебе лучше, и ей. Лозовая – последний человек, которому сейчас нужны твои закидоны. У неё и так всё сложно.